Железная Империя
Шрифт:
Инквизитор смотрел прямо, не тушуясь, не пряча взгляда, и Люк от этой бессовестной и грубой лести вдруг остыл, а Инквизитор, поднявшись, оставив свой комлинк, ступил к упрямо молчащему молодому человеку.
— Послушайте меня, мастер Скайуокер, — произнес Инквизитор, — в столице становится небезопасно. Одна Алария… гхм… уже представляет угрозу, и Владыка не трогает ее по одному только ему ведомым причинам. А есть еще Малакор Строг и пленный главкома, Лэнн Дайтер.
— Куда его отправили? — быстро спросил Люк, и Инквизитор чуть качнул головой:
— Он на Набу, —
Люк задумчиво покачал головой, его гнев и обида медленно отступали, и Инквизитор, убедившись, что начальник охраны взял себя в руки, вернулся на свое место и снова устроился в кресле Императора.
— Есть данные о Малакоре Строге? — будничным тоном спросил Дарт Фрес, снова утыкаясь в комлинк. Люк чуть заметно кинул:
— Конечно. Агентам службы безопасности удалось отыскать, где он скрывается, это самые нижние ярусы города.
Инквизитор с неудовольствием потер лоб, словно эта информация колола его разум, как-то не укладывалась, была неудобной и дикой.
— Его навещал кто-нибудь? — спросил Дарт Фрес, и Люк снова кивнул.
— Бывший губернатор Аугрусс, — ответил молодой человек, и Инквизитор раздраженно шлепнул ладонью по столу.
Его хорошее настроение улетучилось, он брезгливо поморщился, но смолчал.
* * *
Аугрусс был мертв; само по себе это было неплохо, и смерть шпиона и врага Империи, тем более такая страшная, могла бы быть очень хорошим назиданием всем, кто решился бы на предательство, если бы не одно "но".
Его убила Лора.
Не допросив, не узнав ничего о том, какие именно сведения он передавал Пробусу, и одному ли Пробусу.
И от кого…
От Малакора?
От Аларии?
У кого из них он раздобыл маску, которая теперь украшала императорскую каюту на "Затмении"?
И почему перед тем, как отправиться к Орикону, Аугрусс просил аудиенции у Лоры Фетт?
На этот вопрос отвечать лично перед Императором, несмотря на ранение. Адъютант Виро не стала скрывать перед Вейдером ни того, что Аугрусс просил защиты у Лоры, ни того, что Лора убила его, хотя могла бы заключить его под стражу, и это тоже было подозрительно.
Каким-то шестым чувством Виро ощущала какую-то опасность, грязную подковерную возню и совершенно игнорировала тот факт, что Аугрусс совершил насилие над Аларией. Ее слово, беспощадное и жесткое, было о том, что притворщица и забрак действовали заодно, а личные недоразумения… что же, они случаются. Это всего лишь секс, сказала Виро.
И Лора, несмотря на свое ранение, вынуждена была предстать перед Императором, и, говорят, он был взбешен и суров с ней.
От смерти ее спас лишь тот факт, что до своей вопиющей оплошности она блестяще провела военную операцию и вывела из-под удара камикадзе флагман с Триумвиратом. Но когда Лора покидала кабинет, лицо ее было красным, как после удушья, волосы растрепаны, а руки заметно тряслись, словно ей довелось пережить самый большой ужас в ее жизни.
За свою ошибку она отвечала сама, и Лорда Фреса рядом с ней не было. Некому было защитить ее и заступиться перед разгневанным Дартом Вейдером, и, вероятно, Император не особо сдерживался, выражая свое недовольство. Но что произошло там, никто не знал; Виро, трясущимися руками приведя в порядок растерзанную одежду и растрепанные волосы, глубоко выдохнула, и словно стерла с лица выражение ужаса и беспомощности.
А сам Император вряд ли с кем-то делился своими переживаниями.
Но был еще один человек, который был свидетелем унижения Лоры, который видел, как от рывков Силы проштрафившийся главком словно безвольная игрушка подлетела в воздух и, крутанувшись как от сильной оплеухи, упала к ногам Дарта Вейдера.
— Помните о долге, — прогудел Вейдер, опуская свою страшную руку, минуту назад давившую и рвавшую горло Лоры, беспомощно хватающей слабыми пальцами воздух. — Ваши личные счеты и эмоции потом, долг и Империя прежде всего.
Доносчица, безжалостная Виро, наблюдала эту сцену расправы и унижения, и на ее бесстрастном лице не выражалось ничего.
Долг и Империя, прочла в ее злых глазах Лора, бросив ненавидящий взгляд на бывшую подругу.
Виро вынесла этот взгляд молча, не стушевавшись.
О ней говорили многое, но ее истинное, настоящее "я" под слоем веселенького и напускного было крепким как сталь.
— Я запомню это, — зло прошипела Лора, испепеляя Виро взглядом.
— Долг и Империя, — настырно повторила Виро слова Императора, сжимая красивые губки и исподлобья глядя на бывшую подругу. — Это тебе не шашни с Лордом Фресом. Это был шпион, и он унес все свои тайны в Силу.
— Я запомню, — повторила Лора злобно, шипя, словно ее до сих пор душили страшные железные пальцы. Виро, холодно глядя в глаза главкому, лишь чуть вздернула брови, на ее красивом лице выписалось вежливое удивление.
— И что ты сделаешь, — произнесла она, — оттаскаешь меня за косички?
Лора, сердито сопя, проглотила и это оскорбление, сверля бесстрастное лицо адъютантши Вейдера яростным взглядом, и выскочила прочь.
Однако, несмотря на полученную нахлобучку, ей удалось отвоевать то немногое, что вообще было возможно взять в этой ситуации.
Жизнь пилота, доставившего Аугрусса к Орикону.
Виро, делая доклад, бесстрастно описывая ситуацию, подметила перед Императором, что пилот чересчур подозрителен. Несмотря на то, что его корабль зарегистрирован как транспортный и мелькал постоянно в поле зрения контролирующих органов, пилот произвел на Виро впечатление человека чересчур хладнокровного для гражданского.
Виро настаивала на том, что арестованного стоит подвергнуть допросу с пристрастием, и увлеклась в своих фантазиях настолько, что Лора вспылила и выступила вперед.