Железная Империя
Шрифт:
Словно нечаянно вошел в спальню к отцу в самый неподходящий момент.
И отвратительнее всего было то, что существовала Ева.
Люк уважал императрицу, его чувства к ней можно было бы даже назвать благоговением. Он смотрел на эту женщину, сумевшую удержаться рядом с его отцом и вставшую с ним вровень, с изумлением, она казалась ему непогрешимым идеалом, чем-то чистым и строгим, тем, чего никогда не коснется скверна.
Таким же священным, как… мать.
А Алария, это странное изломанное существо, этот поток слез, животного дикого страха, комок нервов и истерик, с ее неуемной
Это было словно уличить Дарта Вейдера в чем-то стыдном, извращенном и грязном.
И при всем при этом Люк понимал, что все же перед ним — его мать… Какая жестокая насмешка судьбы!
Хладнокровие и мудрость, маленький Люк.
Тебе пора взрослеть и учиться управлять своими эмоциями.
Только тот, кто может совладать с собой, силен.
— Тебе на на что надеяться, — холодно заметил Люк. — Отец не лжет, когда говорит, что ты пришла поздно. Вероятно, лучшим решением для тебя сейчас будет уйти. Я распоряжусь, тебя отпустят, я дам тебе транспорт, все, что тебе может понадобиться. Ты уйдешь и исчезнешь навсегда, и в твоих интересах держаться подальше от столицы, и никому не говорить о своей связи с отцом, — в синих глазах молодого человека промелькнуло упрямое выражение, он глянул исподлобья, и в его чертах на мгновение появилось выражение, делающее его похожим на Энакина как две капли воды. — Я лично прослежу, чтобы тебе не причинили вреда. Но и за тем, чтобы ты не смела приближаться к столице, я прослежу тоже. Соглашайся; это все, что я могу сделать для тебя, и, поверь, это немало.
Алария снова глянула в глаза джедая, и по ее щекам, чертя блестящие полосы, вновь потекли слезы.
— Мне некуда идти, — прошептала она жалобно, и ее плечи вздрогнули от рыданий. — Некуда, Люк! Меня никто не защитит, я никому не нужна, и мои враги… А мне нужна защита, Люк! Мне нужен ты, и Лея! И мой Энакин, Люк! Да я же люблю его, неужели это нужно произнести вслух, чтобы ты поверил и понял?! Почему ты не хочешь мне поверить, почему тебе все равно, чего хочу я?! Почему ты не хочешь мне помочь? Я всего лишь хочу вернуть себе то, что было моим, то, что я потеряла! Ты ведь можешь мне помочь, мой Люк?
Люк тяжело вздохнул, отводя взгляд от плаксивого зареванного личика Аларии, отворачиваясь от ее истерического крика сквозь плач, и мучительно потер лоб.
Ему были невыносимы эти слезы, эти умоляющие глаза, это нытье и назойливо цепляющаяся за него Алария, чьи повадки походили на уловки дешевой женщины, привыкшей расплачиваться своим телом, но и оттолкнуть ее просто так он не мог.
— Хорошо, — выдавил он, наконец. — Оставайся здесь. Это твое право, твой выбор. Но помочь тебе я не могу. Я не стану… не стану говорить о тебе с отцом. Не проси.
Он поднялся, и Алария подскочила вслед за ним, удерживая его за руку и пожирая его безумными глазами, словно надеясь, что он сдастся, сломается и скажет то, что ей так хотелось от него услышать.
Хладнокровие и мудрость, маленький Люк.
Но Люк не произнес таких нужных ей слов, и в глубине ее темных глаз сверкнули разочарование и ненависть.
— Уже уходишь? — поспешно произнесла она. В ее голосе послышалось странное нетерпение, так, словно она припомнила о чем-то важно, и теперь спешит отделаться от Люка.
— Да, мне пора.
— Так ты совсем-совсем не хочешь задержаться? — продолжила щебетать Алария. Люк поморщился от этого почти неприкрытого острого желания женщины чтобы он тотчас убрался, но смолчал. — Ты же не просто так зашел… ох, какой же ты вырос, Люк! Может, Владыка все же что-то велел тебе передать? Что нового в столице? Я здесь совсем отрезана от мира…
— Да ничего особенного, — сухо ответил Люк, все так же пристально всматриваясь в лицо Аларии. — Все спокойно. Все настолько тихо, что я нашел время немного прогуляться и зайти к вам.
Люку стало невыносимо это вынужденное притворное радушие улыбающейся женщины, ему захотелось сию же минуту убежать. Ее желание избавиться от него словно передалось, влилось в разум Люка.
Аларию колотило от нетерпения, ее сцепленные тонкие пальцы вздрагивали, и Люк понял, что угадал — Алария куда-то собиралась. Но как она могла покинуть охраняемое здание?
— Я пойду, пожалуй, если вам ничего не нужно, — произнес Люк, отступая от женщины, словно отталкивая от себя ее, и она бросилась за ним, играя свою роль до конца.
— Куда же ты?! Люк, постой, Люк!
В ее голосе прорезалась металлическая яростная хриплая нота, всего одна, но и ее был достаточно, чтобы Люк тряхнул светловолосой головой, прогоняя наваждение окончательно и поспешно покидая беседку на искусственном пруду.
Хладнокровие и мудрость, Люк.
Глава 31. Раскол. Пробус
Хладнокровие и мудрость, Люк.
Припоминая Инквизитора, его неслышный шаг, его притаившуюся Силу, Люк сокрылся в Силе сам, чтобы Алария потеряла его из виду, и почувствовал себя практически слепым и глухим.
Какое гнетущее чувство беспомощности!
От неповоротливости мира, лишенного четких штрихов Силы, Люку казалось, что он плывет в каком-то густом потоке, затягивающем его, и все кругом ненастоящее, неживое, медлительное и жуткое, как в ночном кошмаре.
А Инквизитор так делает часто…
Сколько же нужно терпения и смелости — надолго лишать себя того, что так привычно и так естественно! Это все равно что выкалывать себе глаза и двигаться в абсолютной темноте, все равно что нырять в ночные кошмары, переходить на другой берег реки мертвых и бродить между умерших.
Но Люк упрямо сцепил зубы и глубоко вдохнул, погружаясь в покой и ощущая, как сердце замедляет ритм и успокаивается.
Он сможет проделать и этот трюк, ему достанет и мужества, и умения.
Устроившись неподалеку от сада, Люк погружался все глубже в свое оцепенение, поджидая развязки странного разговора с Аларией, и он ее дождался.
Не ощущая его силы рядом с собой, Алария высунула нос из своего логова.
Ее серая фигура мелькнула на фоне зеленой стены, образованной вьющимися побегами, женщина воровато огляделась, но притаившегося в тени Люка не заметила, и потому продолжила свой путь.