Железный крест
Шрифт:
Он вздрогнул — на плечо легла чья-то рука.
— Папа? Как дела? Я постучала, но ты не ответил.
Герман быстро вытер глаза и принужденно улыбнулся под обеспокоенным взглядом старшей дочери. Но ее не обманешь — она обвила его шею руками и прижалась щекой к щеке.
— Сегодня плохо, да?
Он кивнул, сморщился, удерживая закипающие слезы, и на какую-то секунду почувствовал себя маленьким ребенком. Они замечательно воспитали дочь — теплая, заботливая женщина, прекрасная бабушка их двоих правнуков. Иной раз он никак не мог заставить себя понять, как это может
— Годы идут, девочка… — Он похлопал по ее лежащей на его груди руке.
— Да, папа… годы идут. — Она обняла его еще крепче и отпустила. — Давай посмотрим вместе, все ли в порядке со столом. Мама расстроится, если ты что-то напутал. — Она улыбнулась, но он не ответил на улыбку.
— Салфетки…
— Салфетки я сложу, а ты достань приборы. Судя по всему, веера у тебя не получаются. — Она кивнула на обрывки салфетки в тарелке.
— Так тому и быть. — Теперь улыбнулся и он. Благодарной, печальной улыбкой.
— Когда они придут? — крикнул Патрик из спальни, где по приказу Эрики должен был сменить джинсы и футболку на что-нибудь более подходящее к моменту.
Возражения типа «Да это же всего-навсего твоя сестра со своим Даном!» на Эрику не подействовали. Раз мы приглашаем людей на ужин, сказала она, значит, приглашаем, и неважно, кого именно. Званый ужин есть званый ужин.
Эрика открыла духовку и посмотрела на запеченное свиное филе. Ее немного мучила совесть, что вчера она накричала на Патрика, и хотелось загладить свою вину, приготовив одно из его любимых блюд — свиное филе под соусом из портвейна и картофельное пюре с тертым имбирем. Помимо всего прочего, это блюдо имело еще и мемориальное значение — именно его она поставила на стол, когда в первый раз пригласила Патрика к себе домой.
И в первый же вечер они… Она засмеялась про себя и закрыла духовку. Как давно это было… хотя вроде бы и не так давно, всего несколько лет назад. Она по-настоящему любила и ценила Патрика… но странно, как будни и маленький ребенок убивают желание заниматься любовью пять раз подряд, как было той ночью после свиного филе… Сейчас ее утомляла даже сама мысль о подобных постельных подвигах. Раз в неделю — и то достижение.
— Полчаса осталось! — крикнула Эрика и принялась готовить соус.
Сама она уже надела черные брюки и любимую лиловую блузку, купленную, еще когда они жили в Стокгольме и имели возможность заниматься выбором одежды. И на всякий случай, конечно, фартук.
Патрик появился на лестнице и одобрительно свистнул.
— И что видят мои усталые глаза? Откровение! Божественное создание, фея… но с легким оттенком изысканной кулинарности!
— Нет такого слова — кулинарность, — засмеялась Эрика.
— А теперь есть, — сказал Патрик и поцеловал ее в шею. Потом отступил на шаг и сделал пируэт. — Ну и как я? Гожусь? Или опять переодеваться?
— Ты все время хочешь представить дело так, будто я главная ведьма в доме, — с притворно сварливой интонацией проворчала она, но не выдержала и рассмеялась.
— Ты
— Считай, что накрыто.
Через полчаса раздался звонок в дверь — гости явились ровно в семь, минута в минуту. С родителями пришли Эмма и Адриан, который тут же начал искать Майю. Маленькая кузина пользовалась у детей безмерной популярностью.
— А это что за красавец? — спросила Анна. — Что ты сделала с Патриком? Да, вовремя ты подхватила такую кинозвезду.
Патрик обнял ее, они поцеловались.
— Рад тебя видеть, свояченица. Как у вас дела, голубки? Мы очень рады, что вы на минутку покинули спальню и выбрали время посетить наше неприхотливое жилище…
— Фу! — Анна покраснела и слегка стукнула Патрика кулаком по груди.
Но взгляд, которым она исподволь обменялась с Даном, свидетельствовал, что Патрик не слишком преувеличил. Вечер прошел замечательно. Эмма и Адриан непрерывно играли с Майей, пока той не пришло время спать. После этого они и сами задремали на диване. Главное блюдо получило всеобщее одобрение, вино из бутылок исчезало быстро, и Эрика тихо радовалась, что можно вот так просто посидеть с Анной и Даном и поболтать о всякой ерунде. Без всяких туч на горизонте. Без всякой мысли о прошлом. Только шутливая перепалка, полная взаимной любви и привязанности.
Внезапно в прихожей резко зазвонил мобильник.
— Это у меня, — сказал Дан. — Я только посмотрю, кто звонит.
Он сходил в прихожую за телефоном и вернулся, недоуменно глядя на дисплей — номер, очевидно, был ему не знаком.
— Дан слушает… Кто?.. Простите, вас очень плохо слышно… Белинда! Где? Но я пил вино… посади ее в такси и пусть едет сюда! Я заплачу, когда она приедет. Проследи только, чтобы она села в машину.
Он продиктовал адрес, нажал кнопку отбоя и досадливо сморщился.
— Что случилось? — Анна посмотрела на него с беспокойством.
— Белинда… Была на какой-то вечеринке и напилась в стельку. Звонил ее приятель… Сейчас он пытается посадить ее в такси.
— Она же поехала в Мункедаль к Пернилле!
— Значит, не поехала. Ее приятель звонил из Греббестада.
Дан прошел в кухню, на ходу набирая номер Перниллы. Судя по всему, его бывшая супруга давно спала. Были слышны только обрывки разговора, но интонации у Дана были далеко не дружелюбными. Через пару минут он вернулся за стол. Вид у него был крайне огорченный.
— Белинда ей сказала, что переночует у подруги. И могу вас заверить, что подруга сказала дома, будто переночует у Белинды. А на самом деле они поперлись в Греббестад на вечеринку. О дьявол… я-то думал, она с ней более или менее управляется…
— Пернилла? — Анна погладила его по руке. — Это не так-то легко, дорогой мой. Думаю, ты тоже попался бы на этот крючок. Уловка старая как мир…
— Нет! Я бы не попался! — со злостью воскликнул Дан. — Я бы позвонил родителям подружки и спросил, все ли в порядке. Неужели ты считаешь, что я поверил бы семнадцатилетней девчонке?