Железом и кровью
Шрифт:
— Что? — не поняли бандиты. Тот, что поближе, потянулся за своим коротким мечом.
Вот же, Нихаз его туда! Утро явно не заладилось.
Я схватил его чуть выше кисти и большим пальцем надавил на мышцы, одновременно стараясь удержать его от возможности вытянуть оружие. Судя по скривившейся физиономии, ему было больно, и он бросил эфес.
— Может, всё-таки познакомишь меня с Жерехом? — на этот вопрос, парень не ответил, а лишь потупил взор.
— Что там такое, Новик? — наконец обратил своё
— Поговорить хотелось бы, — бросил я, отстраняя вправо Новика, трущего ноющее запястье.
— Кто ты? Чего надо?
— Хочу Свет в свое сердце впустить, — ответил я, вспоминая вчерашнюю служительницу.
— Ну, так впускай. От меня что надо? Я ведь тебе не настоятельница!
— Ты — нет, конечно. Ты просто препятствие на моём пути к очищению, — нёс я полную чепуху.
Уже приблизившись достаточно близко, и понимая, что оставляю за спиной двух бандитов, и тем совершаю ошибку, я продолжил движение, держась ближе к парапету.
— Ты нормальным языком говорить можешь? — Жерех немного смутился моему странному поведению.
— Узнал я, что в этом мире, а именно в этом месте, на портовой площади, произошло ужасное происшествие. И, возможно, не одно. И виной тому некий Жерех Грабов. Он нападает на беззащитных людей и грабит их до нитки. Какая несправедливость! Грех…
Главарь поправил свои черные усы, и усмехнулся. В его глазах мелькнула дикая искорка, какая бывает у людей, не считающих жизнь другого человека ценностью. Он понял, что я просто морочу ему голову, но пока не знал, как отреагировать.
— Слышь, ты! — вступился тот, которому я помял руку. — Ты часом ничего не попутал? Ты знаешь куда попал? И кто перед тобой?
— Тихо, Новик, — поднял руку Жерех. — Человек что-то имеет против меня. Пусть скажет.
— А я всё сказал, — улыбнулся я.
— Интересная история. И чем мы можем… откупиться?
— Во-первых, стать на путь исправления, — от этих слов мне и самому смешно стало. — А во-вторых: вернуть награбленное.
Грабов расхохотался.
— Ты мне определенно нравишься, матросик. С юмором у тебя не плохо. Потому можешь шагать отсюда живым-здоровым.
— Ну, ты же понимаешь, что этого не будет.
Жерех осмотрел меня с ног до головы. Его явно смущало то, что я был без оружия.
— Дай я ему сейчас… — рвался отомстить Новик.
— Угомонись! Он через тебя прошёл, словно через двери. Знаю я такой народец. У него даже на лбу написано, что ему тебе голову отрезать, что на мостовую сплюнуть. Сверр.
— Что? — негромко переспросил я.
— Сверр. Ярый, — усмехнулся Жерех.
Но видя, что я не совсем понимаю тему разговора, отмахнулся, мол, проехали.
Жерех был умным человеком. Такой, наверное, и должен возглавлять
И это не какая-то шайка лихих оболтусов. Они хорошо организованы. Наверняка и «кодекс» блюдут. Ведь по своей природе, каждый человек должен был иметь какое-то оправдание своим действиям. Хотя бы и с благозвучным названием — «кодекс».
— Кто тебя послал?
— Лыков.
— Лыков? Лыков? Это откуда такой?
— Оттуда, — я кивнул на одиноко стоящего Василия.
Жерех посмотрел на него, пытаясь что-то вспомнить.
— А-а… Этот замухрышка.
Он снова рассмеялся, но по-доброму, чего сказать честно, я не ожидал от него.
— Его, между прочим, свои же товарищи «заказали», — продолжил Жерех. — Мешал он им.
— Чем?
— Кто его знает. Может, мастер хороший, нежели они. А уж они людишки гнилые. Я в этом толк знаю. Им бы денег срубить, и побольше. А мы твоего яхонтового даже пожалели: кончать не стали, а так у леса выкинули.
— А инструмент?
— Инструмент? Кто его знает…. Хотя, вроде, кузнецам отнесли. На переплавку.
— Жаль. Что делать-то будем?
Жерех удивился. Он пристально оглядел меня с ног до головы, а потом цокнул языком и сказал:
— Когда убийца идет на поводу у справедливости…, - Жерех покачал головой. — Шагай подобру, поздорову. Сегодня разойдёмся миром. Ну а потом, пеняй уж на себя. Не каждому я позволяю так со мной разговаривать.
Он предлагал прекрасный вариант. Один человек против целой системы… Навряд ли я выбрался бы живым.
Безусловно, сейчас победа была бы на моей стороне. Но осилить всю систему, в одиночку невозможно. Хватит и того, что я со стражниками завязался, за которыми Городской Приказ…
Я кивнул на прощание и пошёл к Лыкову.
— Н-ну зачем вы так? — дрожащим голосом проговорил тот. — Зачем так рисковать?
А я, признаюсь себе сам, что утреннее приключение меня только взбодрило. Кровь заиграла, закипела… Соскучился по авантюрам.
— Вы… вы… вы…
Лыков задохнулся из-за кипевших в нём чувств. А я вдруг почувствовал себя каким-то былинным героем.
Глупо, конечно, да и некрасиво так думать, но в груди затеплело от того, что я смог сделать хоть одно доброе дело. А то лишь насилие…
— Вы… Спасибо! — выдавил Лыков, чуть не плачя.
А я вдруг вспомнил, как на корабле, когда мы летели на Кватох, видел одного старца, окруженного детьми и внуками. Люди спрашивали его в чём причина того, что он до сих пор любим и почитаем в своей семье.
— Вы просто сейчас не можете этого понять, — отвечал старик. — Скажите… ответьте мне: нужны ли добру причины, чтобы быть добром? Нет. Безусловно, нет. Вот потому добро всегда побеждает зло…
Послышались возражения, но старик снова повторился: