Желтая акация
Шрифт:
Высоко поднял, а снизу не подпер!
Соответствующий и рисунок: наговорил много, а сделал бестолково, без фундамента. Вот и рушится высокое здание…
Лапоть с постолом
торгуются за лычко под столом.
А рядом рисунок: два «друга» не поделили лычка и подрались. Имена не названы — со временем забудется, а драться они никогда не будут. Под столом сидеть перед всем селом во второй раз не захочет никто.
В
резвинами мед носят.
На этот раз рисунок был очень отчетливый: огромная пчела, больше похожая на шершня, но с лицом Юрки Рослика, несет за плечами резвины, а в них — соты с медом. Мед течет по этой пчеле или шершню на тропинку. Рисунок вызван тем обстоятельством, что этот Юрка — большой врунишка. Ему сказать, что среда — это пятница или наоборот, ничего не стоит. Даже глазом не моргнет. Никакой фамилии, конечно, не было, ее заменяла надпись:
Пусть посмотрит весь народ, Как Врунишка мед несет!Так-то оно так, фамилии не было, это верно. Но лицо, а главное — курносый нос! Тут все узнали без подписи, кто такой этот самый Врунишка (да еще с большой буквы). Узнал себя и Юрка. Он сразу подошел к редактору и с возмущением сказал:
— Когда это я мед резвинами носил?
А Зося спросила:
— Почему ты решил, что это именно ты? Разговор идет о пчеле.
— А нос разве не мой, а пчелиный?
— А ты что, патент взял на такой нос? Я тебе в одних Ботяновичах десяток таких носов покажу… Еще чего не хватало!
Петрусек же, тот самый, что приносил заметку про лягушек и джаз, солидным басом добавил:
— Кто поросенка украл, у того в ушах визжит.
На том вся претензия и кончилась.
Но были тут шутки и про юных натуралистов. На одном рисунке — липа. Под ней сидит с цимбалами Гиляр (он, как и его отец, хорошо играл на цимбалах) и под музыку поет:
Для тебя играю, Липа дорогая! Дай ты мне в отплату Масла два ушата! Липа отвечала: — Двух ушатов мало! Я щедра безмерно: Подгоняй цистерну!Тут же нарисованы и ушаты. Имени нет, но узнали все по цимбалам. Посмеялись:
— Аппетит неплохой! Посуду взял подходящую! А может, и вправду будем цистернами липовое масло возить?
На следующем рисунке парнишка, похожий на Адама Скрипку, стоит в огороде и выбрасывает оттуда на улицу капусту с огурцами. Под рисунком соответствующее стихотворение:
От капусты с огурцами Весь очистим огород. Будем есть, ребята, с вами Лишь орехи да осот!Эти стихи написала Кася. Написала тогда, когда недоразумение
Наконец редакция решила: «Позовем Адама. Покажем ему. Если не понравится — выбросим».
Адам только взглянул и расхохотался:
— Галина работа! Больше никто так не сможет нарисовать!
Зося ответила неопределенно:
— Дело, Адам, не в том, кто именно нарисовал. Но после всего, что было, нам не хотелось бы снова вспоминать ту историю. Решили спросить у тебя: печатать эти стихи с рисунком или нет?
— Какие могут быть вопросы? Печатать обязательно! «То не шум боровой над моей головой!..» Обидного, по правде говоря, тут для меня ничего и нет. В наших обыкновенных лещиновых орехах одного только масла больше половины. За границей из них делают муку, и притом муку очень высокого качества. Пекут из нее всякие лакомства. Да и осот имеет немало чего хорошего: витамины, сахар. Теперь скажите: пропаду я с ними?
Зоя Кирилловна пошутила:
— Одним словом, «пустили рыбу в воду»!
— Что-то вроде этого. Белки же тоже не умирают от наших лещиновых орехов, да еще как высоко скачут, да какие хорошие шубки имеют! Значит, Адам, согласен? Жму твою руку. Ты такой славный парень, что и влюбиться в тебя можно, — сказала Зося.
— Я влюбился уже в другую.
— А в кого? Я и не замечала, — удивилась девушка.
— Во Флору.
— В какую Флору?
— Есть такая красивая дивчина. Я от нее без памяти.
— Погоди, погоди… Какая же это Флора? Разве что из Пригожего Городка? У нас такого имени даже не слышно.
— Из красивой Греции. Та, что цветы приносит.
Тогда только Зося спохватилась:
— Ой, Адам! Какой ты… А я всех девушек перебрала в памяти. А он: «флору»! Эту флору и я люблю не меньше твоего.
— Тем лучше. Давай еще раз твою руку, Зося!
Так и пошли в газету Касино стихотворение и Галин рисунок про Адама Скрипку…
Кто ищет, тот находит
Посадив утром дерево, не надейся, что оно в полдень даст тень.
Собрание началось ровно в четыре часа. Президиум избрали небольшой: директор Сымон Васильевич, Нина Ивановна, председатель колхоза, полковник запаса Сергей Петрович, директор соседней, Братковской школы Дорофей Иванович, председатель кружка юных натуралистов (и редактор стенной газеты, как мы уже хорошо знаем) Зося и от родителей кузнец Антон Скрипка. Последнюю кандидатуру предложил Сымон Васильевич. С сыном Антона возник конфликт, о котором все знали: сына продернули в стенной газете, а отец — член президиума такого собрания. Какое-то моральное удовлетворение и для отца и для сына.