Желтый дом. Том 1
Шрифт:
Феномен Шубина для меня загадка. Случись со мной нечто подобное — никакого движения в институте не будет. Даже Вирусик не сочтет это достаточно серьезным поводом для ее сплетенного турне по институту. В чем дело? Я тоже холост. У меня тоже отдельная комната. Я моложе и красивше (как выражается тот же Барабанов) Шубина. И не глупее. Правда, он — старший. Но кто знает, может быть, в его годы я буду профессором. И все-таки... Никакой загадки тут нет, говорит с грустью Он. В Шубине еще сохранилось мужское начало. Размах. Дерзость. Щедрость. И бабы (да и не только бабы) это чуют. И любят. И прощают ему многое такое, что не простят тебе. Ты — ломаный (если не гнилой) интеллигент, а Шубин — мужик. Ты обратил внимание, что у Шубина грязные и рваные носки? И думаешь, бабам это противно? Ничего подобного. Эта пятикратно разведенная девочка сейчас купит на собранные
Восток и Запад
Все народы имеют недостатки. И даже евреи, у которых, как известно, никаких недостатков нет, а есть лишь выдающиеся достоинства, имеют недостатки. Так что уж говорить о нас, русских! Мы не просто имеем недостатки. Мы кроме них вообще ничего не имеем. Мы сплошь состоим из недостатков. Потому-то наши защитники и спасители (главным образом — евреи) ищут в нас достоинства. И среди них они в первую очередь (и, кстати сказать, в последнюю) называют нашу уникальную духовность. Вот уж чего не отнимешь У нас, у русских, говорят наши защитники, и чего нет на Западе, так это духовность!
— И они, разумеется, правы, — говорит Восточник.
— Примитивные народы, — говорит Западник, — всегда склонны свое духовное убожество рассматривать как духовное превосходство. К тому же духовность духовности — рознь. Массовые репрессии в сталинские времена тоже были проявлением нашей духовности. Плохие условия жизни никогда не способствуют духовности. У нас за духовность принимается имитация таковой и компенсация за безделье, трусость, неспособность к риску, отсутствие свободы передвижения и активности. На самом деле уровень нормальной (а не фиктивной) духовности адекватен уровню быта в обществе. Я имею в виду не отдельного человека (бедный в богатом обществе может иногда иметь высокую духовность), а общество в целом.
— Хватит, — говорит Восточник. — Твои рассуждения ненаучны. Кроме того, ты сам противоречишь себе. Есть всеобщая формула личности: духовность плюс активность есть константа, равная единице. Если мы — бездельники, а западные люди — деловые, то...
— Ты прав, — говорю я. — Но учти: каждое общество имеет свои единицы измерения. Наша единица в десятки раз меньше западной, а твоя формула имеет силу лишь в рамках данного общества.
— Ну и что, — не смущается Восточник. — Пусть наша единица в десять раз меньше западной. Зато наше безделье в двадцать раз больше!
Сто дорог
Готовлюсь к занятию пропагандистского кружка, руководителем коего я являюсь. Тема занятия — постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дальнейшем совершенствовании обучения, воспитания учащихся общеобразовательных школ и подготовки их к труду». Читаю безудержную газетную демагогию, и тоска меня берет неизъяснимая. Дошел до обращения ЦК ВЛКСМ к выпускникам школ, в котором сказано, что перед школьниками открыто сто дорог, что они могут выбирать любую, что сто дорог — лишь символ, что на самом деле этих дорог во много раз больше, что... Выругался вслух матом. Забросил газеты. Вытянулся на своей кровати с поющими бабушкиными пружинами. Уставился в серый от копоти потолок и стал ждать Его. И Он незамедлительно явился.
— Суть дела тривиально проста, — говорит Он. — В советском обществе происходит интенсивное расслоение населения на классы. Классы становятся все более устойчивыми. Принадлежность к ним становится наследственной. И все эти мероприятия по школе вносят в это дело весьма существенный вклад. Суть их с социальной точки зрения очевидна: дети рабочих и крестьян пусть будут рабочими и крестьянами. В постановлении говорится о «необходимости решительного поворота школы к улучшению подготовки молодежи к труду в сфере материального производства», «о готовности работать в сфере материального производства» и т. п. О какой молодежи идет речь? Ты думаешь, дети номенклатурных работников пойдут в сферу материального производства? Пойдут туда дети академиков, профессоров, директоров, писателей, народных артистов? Нет, брат. Они туда уже не идут. И не пойдут, какие бы меры ни предпринимались. Для детей привилегированных классов есть привилегированные учебные заведения, есть средства домашнего образования, есть связи и т. д. А для детей непривилегированных классов ничего подобного нет. Для них — другое. Для них — демагогия. Потомственный рабочий! Потомственный земледелец! Продолжение дела отцов! Каково? Они что-то помалкивают насчет потомственных академиков и генералов, не призывают быть потомственными министрами и директорами. Конечно, тут призывов не надо. Это делается само собой. Для детей же непривилегированных классов демагогия подкрепляется насилием. Вот тут пишут, что класс выпускников школы целиком пошел на завод. Интересно, какую обработку детишек и родителей провели для этого? И пошли ли на завод дети секретаря Областного комитета партии, председателя Городского совета? Вот тут пишут, что выпускники школы все остались в колхозе работать. Насчет этого-то я точно знаю, что им просто запретили выезжать на экзамены в институт. Как? Не дали нужные документы, и все. В постановлении демагогически говорится о поощрении стремления учащихся после окончания школы трудиться в сфере материального производства. Социологи в либеральные годы выяснили, что выпускники школ совсем не стремятся в сферу материального производства. Да это и без социологов даже младенцам ясно. Так что упомянутое «поощрение» повсюду на местах будет прочитано как насилие. Даже в наших газетах иногда проскальзывает, к чему ведут Уроки труда в школах и работа школьников на прикрепленных к школе предприятиях. Вот, читай! Эффект противоположный задуманному: отвращение к физическому труду. И ты думаешь, что постановление ЦК и Совета Министров исправит это положение? Наоборот, оно усилит его. Процесс классового структурирования нашего общества есть естественный процесс, и все меры властей способны лишь ускорить и усилить его так или иначе. Вот в чем суть дела!
— Ты прав, — сказал я. — Когда я кончал школу, уже был значительный разрыв между школьной программой и требованиями высших учебных заведений. Если бы я не занимался английским языком частным порядком с первого класса и не занимался во всякого рода кружках по истории, я бы не смог поступить в университет. Конечно, и связи отца сыграли роль: ему пообещали не снижать мне оценки, если я хорошо отвечу. Иначе говоря, я проходил как вроде бы имевший трудовой стаж. Теперь, после этого постановления, разрыв еще более усилится для подавляющего большинства школ и районов страны. И поступить в высшее учебное заведение детям рабочих, крестьян и мелких служащих будет еще труднее. Это ясно. А что поделаешь? Надо же кому-то в сфере материального производства трудиться.
— А разве я возражаю, — сказал Он. — Я лишь о том говорю, что наше общество тоже классовое, и это постановление о школе имеет классовую природу. Но далеко не пролетарскую, а антипролетарскую.
— И ты советуешь мне сказать об этом моим слушателям?
— Ни в коем случае. Если ты им это скажешь, они же на тебя и донесут. И раздолбают тебя. К тому же они сами без тебя все это отлично понимают.
— Так чего же они помалкивают?
— Процесс классовой кристаллизации общества еще не закончился. Многие еще надеются правдами и неправдами протолкнуть своих чад «вверх». Потому — холуйство, трусость, безразличие... Ты сам все это знаешь.
— Так что же все-таки ты советуешь?
— У тебя, кажется, вчера получка была? Надеюсь, кое-что...
— Только кое-что.
— Но кое-что уже есть нечто.
— К тому же я жду Ее.
— Оставь записку, что задержишься на час. На заседании, конечно.
— Ладно. Но если уж задержусь, то по крайней мере на два часа. Итак, как пели наши отцы:
Сто путей,
Сто дорог
Для тебя откры-ыыы-ы-ты!
О целях и идеалах
— Ты готовишься к вступлению в партию, — говорит Сталин. — А ты хотя бы держал в руках программу и устав партии?
— А как же! Я же зачеты и экзамены в университете сдавал. Кандидатские минимумы сдавал. Я же в политсеминаре повышенного типа занимаюсь. Окончил курсы молодого коммуниста. Мало?
— Да нет, вполне достаточно. Я хочу сказать, что цели партии тебе известны. И ради этих целей...
— Стоп! О каких целях ты толкуешь? Что считать целями партии? То, что она провозглашает в качестве демагогических лозунгов, или то, что она делает в силу исторически складывающихся обстоятельств? Соответствует ли делаемое лозунгам? Если так, отвечает ли реализация лозунгов на деле мечтам людей о лучшей жизни? Совпадают ли цели партии и партийных вождей? Совпадают ли цели лиц, вступающих в партию, с целями партийных чиновников и руководителей? Продолжать?