Жемчужина Лабуана (сборник)
Шрифт:
Бешеным рывком Сандокан выпрыгнул из воды, крича:
– Янес!.. Янес!.. Это я, Сандокан!
В ответ с бортов всех трех судов раздался единый крик:
– Наш капитан!.. Да здравствует капитан! Ура Тигру Малайзии!..
Первый прао был уже рядом. Сандокан, а за ним и Джуйоко ухватились за брошенный сверху канат и вскарабкались на палубу с быстротой и проворством обезьян. Янес, стоявший на палубе, бросился к Сандокану и крепко прижал его к груди.
– Мой бедный брат!.. – воскликнул он. – Я думал, что больше никогда тебя не
Сандокан сжал храброго португальца в объятиях, в то время как экипажи продолжали кричать:
– Да здравствует Тигр!.. Слава Тигру!..
– Пойдем ко мне в каюту, – сказал Янес. – Ты должен переодеться в сухое и рассказать мне все, что с тобой случилось. Я горю желанием это узнать.
Сандокан последовал за ним в каюту, в то время как шатающегося от усталости и всего пережитого Джуйоко матросы увели к себе в кубрик.
Португалец откупорил бутылку джина и протянул Сандокану, который опустошил, стакан за стаканом, сразу половину.
– Ну рассказывай. Что случилось? Как ты оказался в море, да еще на моем пути?
– Ты шел за корветом? Я так и думал.
– Черт побери! У меня три судна и сто двадцать человек экипажа, и ты хочешь, чтобы я за ним не следовал?
– Но где ты собрал такие силы?
– Знаешь, кто командует остальными двумя судами?
– Не имею понятия.
– Замбоанга и Маратуа.
– Так, значит, они не утонули во время бури, когда мы шли к Лабуану?
– Нет, как видишь. Маратуа двинулся к острову Пуло Гайя, а Замбоанга укрылся в бухте Амбонг. Они оставались там несколько дней, чтобы починить тяжелые повреждения, потом пошли к Лабуану, где и встретились. Не найдя нас в маленькой бухте, они вернулись на Момпрачем. Я встретил их вчера вечером, когда они уже собирались направиться в Индию, подозревая, что вы отправились туда.
– Они высаживались на Момпрачеме? Кто там хозяйничает теперь?
– Никто. Англичане покинули его, предварительно спалив нашу деревню и взорвав последние бастионы.
– Ну что ж, – прошептал Сандокан.
– А теперь отвечай, что случилось с тобой? Я видел, как ты бросился на абордаж, пока я пушечными залпами потрошил канонерку, потом услышал победное «ура» англичан, и больше ничего. Я бежал, чтобы по крайней мере спасти золото и драгоценности, которые были у меня на борту, а потом пустился по следам корвета в надежде догнать его и взять на абордаж.
– Я упал на вражеской палубе, получив удар по голове, а потом оказался пленником вместе с Джуйоко. Пилюли, про которые ты знаешь, меня спасли.
– Понимаю, – сказал Янес, разражаясь смехом. – Они бросили вас в море, решив, что вы мертвы. Но что случилось с Марианной?
– Она пленница на корвете, – ответил Сандокан мрачным голосом.
– Кто командовал кораблем?
– Баронет, но в схватке я убил его.
– Я так и думал. Черт побери! Какой печальный конец постиг моего бедного родственника! А что ты думаешь делать сейчас?
– А что бы ты сделал?
– Я бы
– Это я и хотел предложить.
– Ты знаешь, куда направляется корабль?
– Не знаю, но мне кажется, что он приближался к Трем Островам, когда я его покинул.
– Что он собирается там делать? Здесь и зарыта собака, дружище. Он шел быстро?
– Делал восемь узлов в час.
– Какое преимущество он может иметь перед нами?
– Наверное, миль тридцать.
– Тогда мы сможем догнать его, если удержится хороший ветер, Но…
Янес остановился, услышав на палубе необычное движение и громкие крики.
– Что случилось? – спросил он.
– Неужели они заметили корвет?
– Поднимемся, дружище.
Они поспешно покинули каюту и поднялись на палубу. В этот момент матросы извлекали из воды спасательный круг, который кто-то из стоявших на вахте заметил метрах в двадцати по левому борту.
Увидев, что это точно такой же круг с корвета, на котором спасались они с Джуйоко, Сандокан почувствовал, как затрепетало сердце в груди.
– Неужели что-то случилось с корветом? – в страшном волнении подумал он. – А Марианна?.. Что с ней?
– Капитан! – крикнул один из матросов, разглядывая круг. – К нему привязана фляжка.
– Уж не с ромом ли? – засмеялся другой. – Какой-то бедняга угощался перед тем, как отправиться на дно к рыбам.
– Да нет, она пустая, – разочарованно сказал первый, встряхивая фляжкой возле уха.
– Дай сюда! – протянул руку Сандокан.
Чувствуя, что уже не может унять дрожь волнения, он схватил эту фляжку, быстро отвинтил ее крышечку – и в ладонь ему выпал листок бумаги, свернутый трубочкой и уже слегка отсыревший.
Вздрагивающими пальцами Сандокан развернул его и увидел несколько строк, написанных тонким изящным почерком.
– О-о!.. Это ее рука, Марианны!.. – пробормотал он дрожащим голосом.
– Читай, – торопил его Янес. – Читай!
– Мне кажется, я ослеп, – сказал Сандокан, от волнения в самом деле не в силах разобрать ни слова.
Португалец взял у него записку и быстро прочел:
«Помогите! Меня везут на Три Острова. Там меня нагонит дядя, чтобы отвезти в Саравак.
Марианна».
Услышав эти слова, Сандокан застонал и, точно раненый зверь, заметался по палубе.
– Все пропало!.. Погибла! Потеряна навсегда!.. – вскричал он в страшном отчаянии. – Я больше никогда ее не увижу!..
Еще не пришедший в себя от всех пережитых в море событий, он, казалось, не выдержит этой новой свалившейся на него беды.
Янес и пираты, окружавшие своего вожака, смотрели на него с сочувствием и глубокой тревогой. Казалось, они переживают такое же горе, какое разрывало сердце Сандокана. В чем-то это так и было: после всего пережитого это стало их общим горем. Все жертвы, все битвы и разгром Момпрачема – все оказалось напрасно.