Жемчужина Шелтора
Шрифт:
— Значит только я.
— Да, мой ярл.
— Назови меня по имени, Аорелия. — Он убрал руки из-под головы и поймав мои запястья опустил их на свою грудь.
— Прошу…
— Что?
— Не торопи меня, Родерик. — Выдохнула я одним словом, понимая, что пришлось немного наклониться вперед, и таз поменял свое положение на животе мужчины.
— Я не тороплю. Это ты медлишь. Потрогай меня, где захочешь. Спроси, чего не знаешь. — Я недоверчиво на него покосилась. — Давай, давай. Не трусь.
Я сделала два плавных вдоха и закрыла глаза. Так проще. Так я могу не видеть
Я повела их сквозь волоски на груди, выше, к шее. Огладила ее, позволив себе запустить пальцы в темные волосы и прочувствовать весь их шелк, не смотря на внешнюю жесткость. Очертила линию скул, когда пальцы коснулись шрама и задержались на нем.
— Пятая война оставила свой след. — Ответил он, на мой немой вопрос.
— Кто ты?
— Всего лишь друид. Но от войны меня это не уберегло.
Я погладила его самыми кончиками пальцев, шла за ним, медленно касаясь израненной когда-то кожи и понимала, что даже на ощупь он не вызывает у меня отторжения. Не заставляет содрогнуться от его неровностей и неэстетичного вида. Только манит, вызывает любопытство.
— Не останавливайся на месте. — Голос ярла вырвал из размышлений, и я открыла глаза. — Я позволяю тебе изучать себя, а ты тянешь время.
— Не правда. Я изучаю. Просто начала с простого. — Заупрямилась я.
Откуда только решительности хватило.
— Пожалуй, достаточно. Моя очередь. — И вновь переворот и он оказывается сверху, упираясь бархатной и влажной головкой в мои сухие и закрытые складочки.
Я сжимаюсь, и это не ускользает от его взгляда.
— Я знаю, что ты не возбуждена. И не планирую сейчас в тебя входить. Расслабься. Я просто покажу тебе, как нужно узнавать тело партнера.
Он немного съезжает вниз, позволяя мне выдохнуть от дистанции его возбуждения от меня, и опускает голову к шее.
— Ты чудесно пахнешь, как лунный цветок.
— Лунный цветок?
– Да. Он распускается только ночью и только когда на небе расцветает луна.
— Я не видела такого.
— Я покажу. Но потом. А пока дай мне уже потрогать тебя, Аорелия, будь добра. — Только киваю, а он даже не смотрит, только наваливается сверху и, щекоча, очерчивает ключицу кончиком ногтя. — Ты невероятно красивая. Признаться честно, сегодня я хотел вломить каждому кто смел, касаться твоих губ.
— И почему же не вломил? — Прошептала я, пытаясь отвлечь его от поглаживания моего соска, к которому уже опустились торопливые пальцы.
— Они правы. Нельзя гневить богов. Ты их подарок. Мой подарок. Мое благословение. И каждый достойный воин заслужил право прикоснуться к тебе. Но я заслужил больше всех, Аорелия, так что не закрывайся от меня, позволь мне доказать, что боги не ошиблись. — Он поднялся и стоя на коленях, разглядывал меня сверху вниз. Я видела его полностью, освещенного лунным светом, возбужденного, голодного и такого терпеливого. Он все еще ждал моего ответа, терпел и тяжело вбирал сжатыми губами воздух.
Ярл поднял руку с брачным браслетом и остановил раскрытую ладонь над моим животом.
— Примешь или прогонишь? — Спросил он, ожидая ответа.
У меня не было для него ответа. Не заготовленного ни спонтанного. Я просто поддалась интуиции, и от ее совета стало легче дышать, как будто вес, что давил на плечи, наконец, упал.
Я протянула руку и запустила его пальцы между своими, сжимая ладошку, притягивая его к себе, прошептав:
— Принимаю, муж мой.
Глава 21
Я почувствовала, как завибрировала его грудь от сдерживаемого рыка. Мужчина вновь опустился на меня сверху, прижимая мое дрожащее тело к своей горячей груди.
— Отвечай на мои ласки, Аорелия. Заставь меня поверить в свое желание. — Он обрушился на меня поцелуем, заставляя задохнуться от прилива немедленного желания обнять его, впиться в его плечи, чтобы сдержать или оттолкнуть, чтобы сбежать самой. Но я отвечала, и когда его жесткие пальцы впились в мои щеки и когда из касаний это все переросло в покусывания, жадные, страстные. Пылкий поцелуй, как плавящие вспышки между нами. Мужчина отпустил мой подбородок, когда понял, что я отвечаю и бросился изучать мое тело жгучими как острый перец пальцами. Они бродили по коже, то холодные, то горячие. Они вырывали стоны из припухших губ, когда он, наконец, сжалился и позволил мне судорожно вдыхать воздух, опускаясь жадным ртом ниже. К груди, которая как последняя предательница лежала в его ладони как влитая, с поднявшимися острыми сосками, на который тут же опустили пламенный поцелуй. К животу, что подрагивал от каждого прикосновения его тела ко мне. А когда рука опустилась на бедро и плавно поползла вниз, к ягодице, я кажется, заскулила. Толи от страха, толи от нетерпения.
Мужской взгляд скользнул по мне, и я поняла, что ярл будто пьян, а я, такая же пьяная отражаюсь в его глазах, и, откинув голову, закрыла глаза, ощутив его упругий язык на сокровенном месте.
Сумасшествие. Именно сейчас мне искренне хотелось верить в то, что все возможно. Пусть только раз, только так коротко и неловко, но я буду верить, закрыв глаза, что я создана для этого мужчина, как и он для меня. Я буду верить в жар, что расплавлял вязкий воздух, сливая нас в единое целое, стирая грани запретов. Пусть плохо, пусть меня можно осудить за эту слабость, но я так сильно не хотела боли, я так рьяно и бешено мечтала об этой возможности. Пусть сейчас я вижу в нем совсем не его, лишь образ моих горячих, смущающих фантазий, но я так хочу. Хочу видеть его здесь, хочу без страха прикасаться к его стальной коже, покрытой тонкой пленкой влаги, хочу пробовать на вкус ее соленость. Это мое. Пусть хоть и одну ночь.
За что ты же так сломал меня, Родерик?!
Хотелось вцепиться в него, выдрать все ответы, но вместо этого я в очередной раз выпускала хриплый стон сквозь приоткрытые губы, пытаясь поймать себя на грани реальности, боясь безвозвратно потеряться в этом безумии.
— Тебе же понравилось, когда я целовал тебя сюда в прошлый раз. — Говорил он, обдавая нежную, влажную кожу горячим дыханием. — Понравилось, Аорелия, не слышу ответа?
— Да-а… — Простонала я, словно впервые слыша свой голос. Настолько он был необычен, и тембр, и громкость и чувства что были в него вложены.