Жемчужина Шелтора
Шрифт:
— Если понравилось, направь меня, покажи, где было приятно больше всего. — Он опустил мою ладонь на свои волосы, и я совсем потерялась.
Он как будто отравил всю реальность вокруг меня. Не существовало ничего, только наши голые, влажные тела в этой постели. Он позволял мне прикасаться к нему, руководить, заставляя меня поджимать пальчики на ногах от удовольствия.
— Какая ты сладкая, жемчужина моя. — Шептал он, заставляя меня прекратить извиваться под ним, играя, мучая. — Ничего слаще не пробовал. — И вновь набрасывался как жадный до вылизывания пес, пока я выкручивалась и шептала что-то не понятное, растворяющееся в темноте погасших свечей.
Уже нет его животного у ног, оно по-хозяйски скручивается у моих ног.
Волна совершенно других ощущений накрыла меня, когда я ощутила растягивающий меня палец, изнутри.
— О-о-о!
— Тише, тише. — Заговорил ярл. — Ты уже влажная, больно не будет.
И я поверила.
Чуть позже к нему присоединился второй палец, и они плавно танцевали внутри меня, вокруг них было все больше влаги, а я все бесстыднее расставляла ноги.
— Теперь ты сможешь принять меня, девочка моя. — Я вспомнила его член и вновь сжалась, встречаясь взглядом с ярлом, который вновь оказался на одном уровне со мной. — Обхвати меня ногами, не бойся, малыш. Доверься мне, я больше не сделаю тебе больно.
Он прихватил меня одной рукой за бедро и устроился поудобнее, дождавшись, когда я выполню его просьбу.
— Не бойся. — Шептал он словно искуситель, и плавно водил головкой по влажному истекающему соками лону.
Чего я боюсь? Я же безумно его хочу. Хочу ощутить его в себе, вдыхать мускус полной грудью, обнять его словно он ручной тигр, без страха и стеснения.
— Готова? Я постараюсь не торопиться. — Сказал муж и аккуратно надавил на вход, выделяя себе пространство.
Я закусила губу. Пока не больно. Еще одно плавное движение и головка оказывается во мне, заставляя меня закрыть глаза и застонать, вторя стону мужчины. Еще один плавный рывок и вот он уже на половину внутри, а я совершенно растеряна в своих ощущениях, которые северным сиянием переливались от возбуждения, на грани животных инстинктов, до цепенеющего страха.
Он подался немного назад, и я укусила его за шею, поддавшись порыву.
— Р-ррр-ррр… — Раздалось над ухом и вновь толчок и мужчина полностью во мне, прижимает своими огромными руками к своему горячему телу, придерживает за спину и зарывается пальцами в волосы.
— С ума меня сводишь, моя Аорелия. — Сквозь стон шепчет он, отодвигаясь назад. — Моя Аорелия. — Толчок и вновь до конца. — Узкая… Какая ты чертовски узкая…
Он брал меня, плавно опуская контроль. Я не замечала этого, мне было словно мало его, я хотела ближе, дольше, глубже, чувственней, о да-а-а…. Вот так!
Это была уже не я. Это была та Аорелия которую хотел видеть Торунн в своей постели. Должно быть грустно, обидно от такого проигрыша, но он был сейчас слаще победы. Это было то, чего я ранее не испытывала, словно слияние не только тел, но и душ, в которое меня затянуло сильнейшим штормом по имени Родерик.
У меня закрывались глаза от нашей близости, я вновь и вновь прижималась губами к его лицу, искала его на ощупь, в темноте. Натыкалась на грубые поцелуи, такие властные, такие жесткие и полные страсти. Он хотел только меня, вне сомнений. Я позволяла убивать себя вновь и вновь, с каждым толчком поддаваясь его теплой как одеяло заботе, которая топила меня под страстью, похотью и желанием. Я не умела. Не умела читать себя и понимать, как эта близость меняет все моим мысли. Я была так сконцентрирована на ней, что не поняла, в какой момент оказалась сидя на его плотных мускулистых ногах, в крепких объятиях, лицом к лицу.
— Покажи мне свое желание, моя жемчужина. Я хочу видеть его, давай, малышка. — Он сжимал меня все крепче, насаживая на себя, и в какой-то момент я повела бедрами, сама изменяя угол.
Он застонал прямо в мой рот.
— Продолжай. — Я замедлилась, уступая ему в частоте движений и начала двигаться самостоятельно, но с большим чувством, отдавая мужчине то, что он разбудил во мне. — О, Аорелия.
Он вновь сжимал мое лицо, клеймя губы, своим ртом и языком. Он заглядывал в лицо, заставляя меня захлебываться в той грозе, что была на их поверхности. Зарывался пальцами в мои волосы, сжимал голую, открытую для него кожу, забираясь пальцами в самую суть. Я умирала и перерождалась вновь, пока не поняла, что внутри моего живота затянулась тугая раскалённая пружина, готовая взорваться в любой момент.
— Родерик… — прошептала я, теряясь от этого чувства. — Я… Я сейчас… Не знаю…
— Давай, жемчужинка. Кончи для меня и на мне. — Прозвучало так пошло, так грязно и так будоража, что я с громким криком затряслась в его руках, будучи тут же подхваченной и прижатой к нему.
Я стонала и извивалась, совершенно забыв о движениях, которые мужчина вновь взял на себя, и продолжил двигаться во мне с невероятной скоростью. В комнате слышались хлопки, стоны, его тяжелое дыхание. Когда я без сил уткнулась носом в его плечо, член внутри меня запульсировал и я ощутила горячую струю, которая заполняла меня вязкой жидкостью, мужским семенем.
Меня опустили на постель, но выходить не торопились, размеренно двигаясь, удерживая внутри все, что могло вытечь, осторожно покусывая мои все еще стоящие соски, успокаивая после жаркой близости.
— Ты умница, малыш. Ты отлично справилась. — Он покусывал косточку моей ключицы, когда я поняла, что все силы были сожраны сначала страхом, а затем невероятной близостью, которая стала финальной точкой моего дня. — Иди ко мне.
Он вновь перевернулся, укладывая меня к себе на грудь, продолжая неспешно двигать все еще не потерявшим твердость членом. Я была опустошена, совершенно от начала до конца, но не болезненно, а словно у меня попытка начать все с чистого листа, обновление.
— Спи, моя девочка. Я останусь с тобой. Спи. — Он поглаживал мои волосы, и смотрел в потолок о чем то задумавшись. У меня не было сил с ним спорить и, коснувшись губами кожи, я подложила руку под щеку, проваливаясь в сладкий, полный радости сон.
Глава 22
Я проснулась рано. Солнце только показалось из-за горизонта и первыми лучами освещало гладь спокойного моря. Это море не тревожили ветра, стихшие на время, позволяя отдохнуть и насладиться таким долгожданным покоем.
Ярл был рядом. Он лежал на спине и даже во сне прижимал меня тяжелой рукой. Тигр спал. Широкая грудь взымалась в воздух, поднимая мою лежащую на его груди ладонь. Его лицо было умиротворённым, нахмуренные обычно брови были расслаблены, и я засмотрелась. Темные ресницы смотрели вверх задранными по-мужски кончиками, широкий подбородок с подстриженной щетиной, которая скрывала под собой чувственный рот, с грубоватыми губами. Его можно было назвать красивым. Не лощеным юнцом, а привлекательным мужчиной, от которого вполне могли дрожать колени. И этот шрам… Он был как та самая черта, которая делала из него не просто внешне привлекательный объект, а наделяла его мужеством и характером. Зачем я говорю себе это в который раз? Я и так уже утонула.
Я была к нему очень близко. Обнаженная кожа приятно обжигала тело, заставляя меня думать, будто он действительно мой, целиком и полностью.
Мысли вернулись к Виктории.
Я поступала не честно, позволяя себе надеяться, проявлять собственнические мысли в его сторону. Он не принадлежал мне. Он не мой. Я только красивое дополнение к тому, что у него уже было. Фантик от сладкой конфеты, которую он съел накануне.
Тоска забралась куда-то под ребра.
Мне обессиленно хотелось завыть от неудовлетворённого и грубо оборванного чувства единения. Свернуться в комок, выгнать ярла за дверь и зарывшись в ворох одеял, прорыдать до конца своей жизни. Почему я решила, что он нужен мне? Я же сама мечтала о том, что этот брак приобретёт чисто формальный оттенок, почему сейчас так больно думать, что он не принадлежит только мне? Что я делю его с кем то…. Нет, даже не так. Он сам решает, кому позволять быть с собой.