Жемчужина Шелтора

Полынь Кира Евгеневна

Он оправиться. Обязательно оправиться. Но для этого я должна исчезнуть, раз и навсегда. Меня зря занесло в этот край, который оставил на моем сердце глубокие уродливые рубцы.

Зря.

Глава 31

Хакуин встретил нас светом факелов и пустым причалом. Словно все вымерли, но это всего лишь ночь, опустившись на остров, загнала в дома всех случайных прохожих.

Мы подплывали тихо и так же тихо добирались до главного дома клана Туштан. Нас встретил заспанный слуга, с неохотой открывший дверь, но стоило Ирлингу упомянуть Торунна, как он сразу же бросился будить хозяев. Ингрит

спустилась к нам, не до конца проснувшись, но заметив светлыми глазами мой маленький силуэт на фоне здоровых ребят, сразу же поспешила прямиком ко мне.

— Что случилось, цветочек? — Она заботливо скинула с моей головы капюшон. — Что вынудило тебя на столь неожиданный приезд?

— Давайте дождемся главу клана и обговорим все в полном составе. — Ответил за меня капитан и ирли клана Туштан согласилась с ним, утаскивая меня в гостиную.

Ирлинг больше не говорил со мной. Не обиделся, просто сократил общение до минимума, отвечая немногословно, четко и по делу. Он избегал моей близости и старался как можно реже оставаться со мной наедине. Меня устраивало. Конечно, между нами чувствовалось напряжение и недосказанность, но это было самым подходящим для моего самочувствия вариантом.

Разговор получился сложным. Ингрит сжимала мою ладонь, усадив рядом с собой, и в ужасе прикрывала рот сухой ладошкой, узнав о попытки Виктории убить меня и о нападении на крепость Шелтор. Ярл Хъял хмурился и нервно постукивал кончиком трости по каменному полу, который был укрыт широким шерстяным ковром. Команда капитана молча уплетала еду приготовленную заботливой Ингрит и наконец, позволяя себе немного отвлечься от выматывающего путешествия.

— Я же говорил! Но меня опять никто не послушал! — Ярл Туштан вскочил и принялся ходить из стороны в сторону, бросая на пол тень от камина.

— Да милый, ты был прав. — Легко согласилась его супруга, продолжая сжимать мои прохладные пальцы. — Только теперь поздно обсуждать то, что могло предостеречь. Нужно думать, что делать дальше.

— Этот Бернир не должен был становиться конунгом! Он хитрый, мерзкий плуг, не достойный носить этот титул!

— Да, милый, ты прав.

— Скот и надутый пузырь, возомнивший себя неизвестно кем!

— Да, милый. — Соглашалась ирли.

— Дубина абразивная!

— Да, дорогой.

— Да что ты мне все «дакаешь»?!

— А ты пока не выскажешься с тобой бесполезно что-то обсуждать. — Улыбнулась она и ярл несколько раз зло моргнул, но потом выдохнул и опустился в свое кресло.

— Что от нас требуется? — Устало спросил он.

— Не совсем от вас, скорее от ирли Ингрит. — Пояснил капитан.

— Что я могу сделать? — С готовностью ответила женщина.

— Нам нужно спрятать ирли Торунн. Сейчас для всех она мертва и это нам на руку. Ее безопасность стоит первая в очереди.

— Спрятать? — Казалось, старушка даже оживилась. — Это я могу. Кто должен знать, где она?

— Я, вы и ярл Торунн. Больше никто.

— Устоим. Можете на меня положиться. Что еще мы можем сделать, кин Ирлинг?

— Я думаю это можно обсудить позднее. Мои люди устали после долгого путешествия, и единственное что хотелось бы сейчас это отдохнуть.

— Конечно. Альбар приготовил вам комнаты. Тогда завтра обсудим все уже более обстоятельно. А сейчас прошу на покой. — Ярл поднялся и поспешил на второй этаж.

— Милый, ты не против, если я какое-то время побуду с цветочком?

— Да, дорогая. Пойду спать. Я слишком стар для таких ночных посиделок.

Все разбредались по комнатам. Капитан бросил на меня задумчивый взгляд и отправился за своими людьми, оставляя меня наедине с ирли.

— Пойдем в твою спальню. Я чувствую, что нам необходимо поговорить. — Она осмотрелась, убеждаясь, что все ушли, и потянула меня за собой.

На втором этаже женщина завела меня в просторную комнату, и, закрыв за нами дверь, потянула на широкую кровать.

— Мне кажется, что ты хочешь поговорить с кем-нибудь, цветочек? Я готова тебя выслушать. — Она согнула ноги в коленях, подбирая их под себя, и легонько постучала по ним пальцами, приглашая меня к себе. — Садись, садись. Я вижу, что тебя что-то тревожит, и прежде чем я украду тебя у всех из-под носа, хочу хоть немного облегчить твою душу.

Я забралась к ней на постель, и она одним крепким рывком уложила мою голову к себе на коленки, которые вопреки внешнему худосочному виду, оказались мягкими и уютными.

— Ну? Что случилось, цветочек? Где сердце свое потеряла? — Я закрыла глаза, тяжело вздохнув.

Сейчас я хотела верить в то, что Ингрит интересуется не из простого любопытства, а ей действительно важно, что я чувствую. Она перебирала сухими длинными пальцами мои волосы, пока я готовила слова, которые в суматохе разбежались в разные стороны, и тихий приятно шелестящий голос Игнрит, зазвучал в тишине комнаты. Материнская любовь слышалась в каждом слове, разгоняя всех жутких призраков моих страхов, пока женщина заплетала белые пряди в маленькие косы у лица.

Я в ладошку звезд наберу,

Я развею их на ветру.

На шершавом небе ночном

Звезды вспыхнут светлым огнем.

Фонари ночные зажгу

И луне сойти помогу,

Пусть придет, светла и нежна,

В целом мире только одна.

Она пела, успокаивая, словно не пытаясь получить ответы, а искренне желая помочь, утешить. И от этих чувств на мои глаза вновь навернулись слезы. Тихие, горькие, они оставляли на щеках мокрые дорожки, что мерцали в свете свечей.

— Я всегда хотела дочь. Боги не дали нам деток вовсе. — Она ловко управлялась с моими волосами, заплетая примерно такую же прическу как у себя. Даже мои маньерки, которые я, почему-то собрала на один шнурок и носила на конце косы, пока мы плыли сюда, сейчас ощущались как что-то гармоничное, нужное.

— Где твоя боль, доченька?

— В нем. В нем моя боль.

— Грозный ярл оставил часть себя в твоем сердце?

— Он поселился там целиком. — Я дергано вытерла мокрые щеки, не в силах поднять глаза и заглянуть в лицо женщине, отворачиваясь к лепестку свечи.

— Любишь?

— Не знаю. Наверно. Хотя…

— Любишь. — Улыбнулась она, уже не спрашивая. — А он что?

— Ничего. Ему все равно.

— Уверена?

— Да.

— Почему тогда он отправил тебя ко мне, желая спрятать от всего на свете?