Жена без срока годности
Шрифт:
Андрей распахнул для меня дверь своей машины. Я села, пристегнулась. Продолжил он уже с рулем в руках:
— Я предложил один товар. Он предложит другой. Ты выберешь.
— Так ты выбирал между мной и Дашей?
— Я с ней не спал, сколько раз я должен это повторить? С тобой другой был выбор: поцеловать или да ну его нафиг, будем уроки делать. Я сделал правильный выбор, получил два в одном.
— Как бы мне это получить? С двумя сразу жить?
Андрей хмыкнул, облизал губы… Знал,
— В одном совместить двоих не получится?
— Убрать Сунила из моей жизни не получится, ты знаешь это прекрасно. Он отец моей дочери, пусть она больше и не наша, как бы сказать помягче, общая собственность. Ну и… Я действительно не знаю — может, он предложит мне лучший дил? — улыбнулась я в лобовое стекло, решив больше не смотреть на товар номер один, ну или резиновое изделие номер два, а именно так я называла Андрея все эти двадцать лет, если вдруг вспоминала прошлое.
Теперь, что же — заштопать и снова использовать? Многоразовый, что ли?
Специально использовала английское “дил” — выгодное предложение или русский вариант — сокращенное от дебил. Вернее будет, конечно, добавить окончание женского рода. Дебилка тут я, потому что ищу на болотах старого черта. И на черта он мне сдался? Где та черта, когда я скажу себе — Маринка, хватит, подурила и вали домой во взрослую жизнь! Когда все документы, вплоть до американской визы и русской доверенности будут у меня на руках. А до этого буду играть во фрекен Бок: а я сошла с ума, ля-ля-ля-ля-ля-ля…
— Сама решишь, — выдал Андрей тихо. — Ты — свободная женщина. Это я к тебе привязан.
— Хватит давить на жалость! Ты жалок, Андрей, просто жалок!
— Не настолько жалок, раз тебе нужен. Хотя бы для бумажек.
— Хотя бы для бумажек… — скривилась я и сделала голос дребезжащим, как у старух на скамеечке. — Что ж, это все равно не “хотя бы для конспектов”, но близко к тому…
— Там знаешь, сколько таких с конспектами было? — передразнил он меня. — И почерк у тебя не ахти, если не сказать, что самый неразборчивый…
— Поэтому ты приходил ко мне лично разбираться, так, выходит?
— Выходит, что так… Заходим сюда и жрем, что дают.
Он притормозил перед обычным домом, на котором висела вывеска “Ресторан”. Если на клетку со слоном… Однако внутри оказалось даже романтично: красное дерево, красная драпировка стен и окон, красные розочки в вазочке. Жаль, был день, а не вечер.
— Кухня у нас русская и грузинская.
— Харчо есть? — спросил Андрей без меню. — И шашлык.
— Блинчики с икрой? — вставила я.
— Блинов нет. Есть пельмени.
— Спасибо, не надо…
Но мы что-то поели, не поругались, хоть ни о чем толком не говорили. На завтра я попросила от Андрея выходной.
— В четверг встретимся?
— После дождичка. Если ты принесешь для Золушки три орешка, — нашлась я с приколом.
— Ты решила яйца откладывать, курица? Трое детей?
— Три коробочки с украшениями! Кольцо, серьги и кулон. Принесешь?
— До Нового года далеко, а ты и так, как елка сверкаешь. Три конфетки могу принести. Поедем ко мне? Пожалуйста…
После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать… Это тоже присказка из нашего детства. Мы ее выучили, кажется, даже не на уроке физики, а раньше… После сытного обеда вытри руки об соседа. Я вытерла — пусть и чистые, просто по дороге из дамской комнаты чистые ладошки из-за мыслей о нечистом успели вспотеть.
— Ты хочешь меня затрахать в прямом и переносном смысле? — выдала с ухмылкой.
— Я просто тебя хочу… Остальное уже твои домыслы. Тебе это неприятно?
— Секс с тобой или сам факт того, что ты считаешь, будто он тебе положен?
— Мысль, что тебе хочется спать с человеком, которого ты ненавидишь? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я тебя не ненавижу.
— Ну вот и первое признание, Мариночка! Браво!
— Слушай, ты — козел! — теперь я его ненавидела.
— Ничего нового! Ну скажи, что ты хочешь меня, как прежде?
И как прежде — как после утреннего кафе с Верой, Андрей держал меня за грудки подле своей машины — на ветру, на глазах у безразличных прохожих.
— Просто в Питере в октябре холодно, мерзко и одиноко.
— Мне тоже одиноко, Марина. Очень. И не только осенью.
— Столько баб вокруг! — почти что выкрикнула я, и меня заткнули.
Тут же, и в этот раз я то ли не смогла, то ли не успела, то ли не захотела стиснуть зубы. А вот Андрей успел возненавидеть мой язык — решил его вырвать или откусить, хотя бы довести до истощения, чтобы тот в итоге вывалился мне на плечо, точно язык у собаки или шарфик у женщины, у той, которая хочет нравиться мужчине. У которой есть мужчина, ради которого стоит заматывать шею шарфиком, а не намыленной веревкой.
Мы с Андреем уже совсем немолодые люди, наш друг не темнота, а хороший обед и беспробудный сон ночью, поэтому вечера мы дожидаться не стали, ограничились сумерками и просто не включили в прихожей свет. Все бабы одинаковы, мужики тоже примитивны, а дизайнеры не особо заморачиваются с планировкой прихожих, поэтому во вторые “гости” я с первого раза повесила плащ на нужный крючок. Андрей помочь не мог — в его руках были мои мокрые ботинки, о которых помнил только он. Через секунду из них уже торчали электрические сушилки.