Жена фаворита королевы. Посмешище двора
Шрифт:
— Вот! Это яд! Сомнений быть не может, сравним с тем, что осталось в бутылках и доказательство налицо. А куда могла пойти девица? — тут же задал вопрос.
— Кажется, Ганс видел, как она побежала в охотничий замок, тут недалеко, но это собственность короны, вас не пустят, если нет на это распоряжений.
— Личное распоряжение от принца Альберта, он дал нам бумагу, позволяющую проводить обыски везде, где сочтём нужным. Благодарим покорно, за помощь, Ваше сиятельство. Убийцу найдём обязательно и всех, кто с ней были в сговоре, наказание за такое преступление – очевидное.
От этих слов у меня внутри всё сжалось. Сам Альберт взялся защищать Аннабель?
— А где сейчас баронесса? Она себя хорошо чувствует, если я не нужен, то хочу поехать к ней.
— С ней ваш управляющий, он всё устроил, не волнуйтесь. Дорога скользкая, темно, Ваше сиятельство, поберегите себя, завтра днём поезжайте. На вас сейчас лица нет! — очень по-отечески пожилой джентльмен негромко ответил на мой вопрос, и они ушли. Пока есть шанс поймать убийцу, надо спешить.
— Удачи…
Я приказал кучеру приготовить карету, завтра рано утром выезжаю в столицу.
Глава 32. Аннабель и он...
Визит принца выбил меня из равновесия, боже! О каком равновесии идёт речь? Нас вчера чуть не убили. Стоит забыться, расслабиться и начинает трясти.
Хочется закрыть глаза, а когда открою, чтобы ничего этого не было, снова бы память потерять. Милая Линда играет с куклой и Фицем в спальне. Мне же хочется себя занять хоть чем-то, только бы не скатываться в панику. Начинаю разбирать багаж, собирались-то мы поспешно и как попало. Но работа моя выглядит весьма своеобразно. Кажется, я потерялась в пространстве, завтра даже не вспомню, что и куда положила.
Мою суету и иллюзию занятости прервал спасительный стук в дверь.
— Аннабель! Можно? — Бишоп постучал и осторожно вошёл, многозначительно посмотрел на меня, но ничего не сказал, деверь-то открыта. Виновато улыбаюсь, закрываю на ключ.
— Ах! Ричард! Я попала! Такой ужас, что и слов нет, — со слезами в голосе начинаю причитать, ведь он единственный, перед кем я могу говорить открыто.
— Да уж! Что хотел от вас принц? Если это, конечно, не тайна, потому что я всего лишь управляющий.
— Бросьте, Бишоп, вы мой единственный друг. Даже няни не стало! — и начинаю всхлипывать. Ричарду ничего не осталось, как осторожно взять меня за руку и посадить на кушетку. — Принц пригласил меня на зимний бал! Я совершенно не знаю, как быть. Отказаться нельзя, но это не просто бал, он собирается объявить о помолвке…
Бишоп от удивления открыл рот, вот я его сейчас удивила, да сама в шоке. Меня никто не учил отказывать Его Высочеству.
— Ой-ёй! Это проблемы грандиозного масштаба. Вам в любом случае придётся идти, но совета просить лучше у Его сиятельства. Я лишь могу прислать модистку, чтобы вы смогли заказать платье. Простите, но это мой предел, в такие дебри я не смею совать свой нос, только умоляю, не делайте поспешных шагов!
— Да, я же замужем! — кисло улыбаюсь, третий раз за утро вспоминаю
Но договорить нам не дал настойчивый стук в дверь, Бишоп сам открыл и слегка поклонился.
На пороге тот, кого я ждала больше всех остальных, неожиданно подошла и прижалась к нему. Опекун же, ну вот пусть жалеет несчастную сиротку.
Господи, у него сердце долбит в груди так, что сейчас выпрыгнет. Его волнение теперь и меня заразило тревогой, а ведь только начала ровно дышать. И снова слёзы, всхлипывания, я уже с трудом сдерживаю свои эмоции.
— Дорогая моя! Аннабель! — прошептал Эдуард, деликатно приобняв меня за плечи. А я снова нарушаю все правила этикета, да к чёрту эти правила. Но всё же делаю шаг назад и улыбаюсь, молчу, кажется, и так всё понятно, очень хочется на это надеяться.
Немая сцена затянулась, но Ричард спохватился первый, метнулся в спальню и с Линдой на руках вышел из квартиры, смущённо комментируя свою суетливость:
— Я покажу девочке лавку со сладостями на первом этаже.
Даже не успела сообразить, что Линде надо бы пальто надеть, но может есть вход через дом.
Дверь закрылась и мы, наконец, остались наедине.
— Аннабель, не могу выразить словами, какой ужас за вас и Линду я пережил. Бедная Нора, вы страдаете, она же вас вырастила!
Мы сели на диван, слишком близко друг к другу, слегка смущаясь, вместо горестных мыслей в моей голове неожиданно вспыхнуло осознание, узнала приятный мужской парфюм, это он тогда ночью заходил в мою спальню. Улыбаюсь. А должна бы рыдать.
— Я потеряла память полностью, вообще ничего не помню, только чувствую отношение ко мне сейчас каждого человека, кто рядом. Нянюшка меня очень любила. Бишоп с ума сходит от каждой проблемы, и как отец трясётся над дочерью.
На этих словах Эдуард улыбнулся, кажется, я смогла его успокоить. Для ревности повода нет, по крайней мере, с моей стороны к Бишопу дочерние чувства.
— А я? Что вы чувствуете от меня, Аннабель? — он сказал это так тихо, но естественно, как врач спрашивает о болезни.
— Простите меня, Ваше сиятельство! — его густые брови поползли вверх, я снова продолжаю удивлять мужчин. — За моё поведение, честное слово, я никогда не хотела вас злить, наверное. Вы очень умный, красивый, и так заботитесь обо мне, раньше не хватало разумности оценить всё, что вы для меня делаете, так заботиться может только тот, кто искренне любит! — опустила голову и шепчу, наверное, так не принято девушкам признаваться, но я должна. Поднимаю взгляд и замечаю пунцовый румянец на его лице. Нервным жестом Эдуард ослабил галстук.
— Ох, Аннабель, вы удивляете меня каждый раз. И вы простите, даже легче стало, после этого признания. Но я действительно хочу для вас добра и счастья. Вы много страдали и по моей вине.
— По вашей вине?
— Да, вы же всё забыли, ваше заикание — это мой грех, какой я не могу себе простить.
Он сжал кулаки и тут же встал. Кажется, что-то слишком запредельное у нас случилось в прошлом.
— Я должна знать, поверьте, та глупенькая Анни в прошлом, это признание про вашу дочь?