Жена фаворита королевы. Посмешище двора
Шрифт:
День отравления Аннабель. Баронство Розен. (Вчера)
Что же происходит? Три месяца провёл заграницей, вернулся и получаю сюрприз, от которого голова кругом, и не только у меня, но и у Бишопа. Прежние претензии, обиды и непонимание не давали шансов на нормальные отношения с баронессой. И я во многом перед ней виноват. Но теперь моя вина в том, что я держу себя в руках каждый раз вместо того, чтобы упрекнуть Аннабель за глупость и наивность, от которых она сама и страдает постоянно.
Вот
Я же согласился на всё, и снова получаю претензии.
Чтобы не сделал для неё всё не так, всё не то, и она снова рассердилась и сбежала! Логика в стиле Анни кого угодно сведёт с ума.
Ладно хоть Линду забрала, уверен, попроси я её об этом одолжении, то из вредности отказала бы.
Невольно улыбаюсь, вспоминая её румянец на щеках и пыл, с каким она отчитывала меня, защищая Линду.
Счастье, что «хитрость» сработала, иначе пришлось бы придумывать, с кем оставить девочку на время очередной поездки. Будь они неладны.
Все эти мысли только ради того, чтобы не думать о главном, о наших отношениях. О моих чувствах к ней, ведь пока она страдала от недуга, по-настоящему была нужна только мне. А теперь Альберт решился на отчаянный шаг и посватается к баронессе, самой завидной невесте королевства. Этого боится Вилли, значит, так и будет. Только бы Анни не совершила очередную глупость из-за потери памяти. И кажется, что не только в памяти дело.
Поведение баронессы за последние дни изменилось настолько, что, кажется, это совершенно другая женщина. Раньше сердилась, что безответно любила Фредерика, теперь, кажется, сердится, потому что не любит его! Даже не кажется, так и есть, а когда она успела выучить русский? Ровный, мелодичный голос волнует своей нежностью и заставляет желать слушать её снова и снова.
Если бы только голос, поведение и отношение ко всем в доме, даже Бишоп и тот без ума от Аннабель!
Словно всего перечисленного мало, так есть ещё и вот это! Смотрю на две небольшие картины, оставленные Анни, сырая краска не позволила забрать их с собой.
Но это потрясающе красивые, зрелые произведения, пусть незаконченные. Но настолько сильные и профессиональные, что сомнений быть не может. Эта женщина не та, за кого себя выдаёт.
Напуган ли я этим обстоятельством?
Да!
Хочу ли я вернуть все, как было до несчастного случая с колодцем?
Пусть меня простят все святые, но НЕТ! Аннабель я любил как несчастного ребёнка, а эта женщина волнует меня до замирания сердца, она недавно уехала, а я трижды успел поймать себя на мысли, приказать заложить карету и поехать за ними. И самое волнующее это её признание, что она девственница, и брак формальный, королева снова лжёт, как, впрочем, и обычно.
— Слава богу, что она решила ехать в дом матери, а не в столицу, слава богу…
Снова с восхищением рассматриваю небольшой
Мои мысли прервал визит Виолетты. Признаться, я забыл, как можно грубо разговаривать с женщинами, однако за эти несколько дней пришлось вспомнить, сначала Вильгельмина, теперь эта пошлая просьба гувернантки впустить её в свою постель. Пришлось выставить её за дверь, пусть радуется, что не собираюсь в рекомендациях упоминать эту низкую пошлость.
Надо отчитать Бишопа, как эта наглая, пошлая девица вообще попала в наш дом, ещё и присматривать за малышкой?
— А ведь это рекомендация из дворца, она сама приехала в прошлом году, подала мне письма и одно из них от старшей фрейлины, чёрт!
Надо бы допросить её, пока не уехала, какое отношение Виолетта имеет к дворцу, в свете последнего разговора с Вильгельминой, все кажется слишком подозрительным.
— Ганс! Гувернантка ещё в доме?
— Никак нет! Она сбежала, но через лес, наверное, в охотничий замок. Догнать? Могу сходить.
— Нет, оставь! Приводите комнаты в порядок, работы у вас убавится, но через несколько дней здесь поселятся слуги из моего замка, а вас отправлю на помощь Аннабель в Раушен.
— О, здорово! Пойду обрадую матушку, — Ганс подпрыгнул от радости, отчего в небольшом буфете звякнула посуда. Здоровый детина, а мозгов…
Мне нужно закончить дела с документами до вечера и вернуться в свой замок. Хоть и странным образом, но всё складывается благоприятно.
Решил, что через пару дней заеду к Аннабель и попрошу о доверительном разговоре, пришло время открыться ей, пока не произошло непоправимое, сватовство Альберта, например. С такими мыслями я завершил дела в баронстве Розен и вернулся к себе, прогуливаясь через рощу, наслаждаясь красотой первого снега, мечтая о встрече.
— Господин, простите, но там чёрная карета! Сыщики! — вечером в мой замок прибежал запыхавшийся Ганс. Я даже не сразу понял о чём он!
— Сыщики?
— Да, говорят, что Аннабель отравили!
Его сбивчивая, испуганная речь заставляет меня вскочить, быстро собраться, к счастью, конь смотрителя под седлом. Через пять минут я уже в баронстве Розен.
— Что с ней? Она жива?
— Да, Ваше сиятельство. Девочка и баронесса фон Розен не пили из бутылки, ваша кухарка под подозрением, в доме ещё кто-то есть?
— Чёрт! Чёрт! Это Виолетта! Гувернантка! Её комната на третьем этаже, в обед её выгнал. Чёрт!
— Проводите нас в её комнату, пожалуйста.
Пожилой мужчина и его молодой помощник оставили рыдающую Матильду за столом, она уже успела рассказать всё, что знала.
Мужчины проверили всё в маленькой женской комнатке, нашли шпильки, забытые вещицы и на дне одной из полок небольшого комода маленькую, светлую гранулу. Никогда бы не обратил на такую мелочь внимание. Но молодой сыщик посчитал делом чести отыскать улики, и он их нашёл.