Жена или смерть (сборник)
Шрифт:
Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.
– Мне уже лучше, - сказала она.
– Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.
Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.
– Лежи спокойно, - сказал я и пошел закрыть входную дверь. Вернувшись, я включил в гостиной верхний свет.
– Тебе надо выпить - сказал я.
– Я страшно виноват, что вел себя так. Выпей чуть-чуть, это тебя взбодрит.
– Не хочу, - сказала она и закрыла лицо руками. Она начала плакать. Я налил в стакан немного бренди и дал ей.
– Выпей. Это поможет.
– Нет, спасибо.
– Она отвернулась.
– Чес, я страшно виновата. Я разбила твою машину.
– Не стоит переживать из-за этого. И уж тем более не стоит плакать.
Она повернулась и посмотрела на меня. Я был поражен ее смертельной бледностью.
– Я не хотела, - сказала она. Потом заговорила так торопливо, что я с трудом улавливал смысл.
– Он подъехал ко мне и что-то закричал. Я не знала, что он меня догонит. Машина потеряла управление. Потом жуткий удар. На дверце огромная вмятина, и бампер помят.
Внезапно я почувствовал, как холод сжимает мое сердце.
– Что ты хочешь сказать? Ты кого-нибудь сбила?
Она не смотрела на меня, уставившись в потолок, сжав руки в кулаки.
– Клянусь, он сам. Он догнал меня и закричал.
Я поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с ней.
– Не волнуйся. Расскажи, что произошло?
Она начала нервно стучать кулачками друг о друга.
– Я дернула руль от неожиданности, когда он закричал. Я ударила его боком машины… - Она опять начала плакать.
Я сжал руками колени так, что побелели суставы пальцев.
– Слезы не помогут, - резко сказал я.
– Что произошло после того, как ты сбила его?
Она судорожно вздохнула.
– Не знаю. Я продолжала ехать вперед. Я не посмотрела.
– Ты не остановилась?
– Нет. Я очень испугалась. Поехала прямо сюда.
– Он жив?
– Не знаю.
– Где это произошло?
– На дороге, ведущей к побережью.
– Он не кричал тебе вдогонку?
– Нет. Я почувствовала только этот ужасный удар по дверце машины, и все. И поехала прямо, сюда. Я ждала тебя больше получаса.
– Ты ехала быстро?
– Да.
С минуту я сидел, глядя на нее, потом встал.
– Сейчас я вернусь. Я посмотрю машину.
Из ящика стола я взял мощный фонарь. Выходя из комнаты, я услышал ее тихий вздох. Я подошел к автомобилю. Передняя фара была разбита, бампер сломан. На дверце была длинная глубокая царапина. Правое колесо и правый борт были чем-то забрызганы. Я почувствовал внутри холод и пустоту.
Похоже было, что она сбила мотоцикл, водитель вылетел из седла, и она переехала его ведущими колесами.
И при этом она не остановилась!
Я включил фонарь и отступил назад. По лицу у меня бежал холодный пот. Он, наверное, еще лежал на дороге, истекая кровью.
Я быстро вернулся в гостиную.
Она все еще лежала на спине, глядя в потолок и нервно, часто дышала.
Я взял стакан с бренди и подошел к ней.
– Выпей немного, - сказал я.
– Плакать нет смысла.
– Я приподнял ее голову и заставил сделать несколько глотков.
– Я хочу посмотреть, что произошло, - сказал я.
– Жди здесь. Постараюсь вернуться как можно скорее.
Она кивнула не глядя на меня.
Я посмотрел на часы на камине. Было без четверти одиннадцать.
Подойдя к «кадиллаку», я понял, что воспользоваться этой машиной не могу. Кто-нибудь, увидев ее в таком состоянии, легко может сопоставить факты, прочитав в утренних газетах о случившемся. Тут я вспомнил, что у моего соседа Сиборна в гараже всегда стоит машина, которой он пользуется, приезжая в отпуск.
Я сел в «кадиллак» и быстро поехал к его дому. Подъехав к гаражу, нашел ключ и открыл дверь.
У Сиборна был «понтиак» выпуска 1950 года. Я вывел его наружу и оставил мотор включенным, потом загнал «кадиллак» в гараж, закрыл и запер двери. Ключ я положил в карман.
Сев в «понтиак», я быстро поехал по автостраде. Через десять минут я добрался до дороги на пляж. Там уже образовалась пробка. Блокируя въезд, возле своих мотоциклов стояли двое полицейских. С бьющимся сердцем я остановил машину в хвосте выстроившихся в ряд автомобилей и вышел.
Около последней машины стоял, засунув руки в карманы, толстяк в панаме и глядел на полицейских.
Я подошел к нему.
– Что здесь такое?
– спросил я, стараясь придать голосу интонацию незаинтересованного ротозея.
– Что случилось?
– Несчастный случай, - ответил он.
– Полицейский разбился. Я всегда говорил, что эти полицейские появляются перед вами так внезапно, что это не доводит до добра.
Я почувствовал на лице холодный пот.
– Разбился?
– Да, его сбили и смотались. Не могу сказать, что осуждаю того парня, который его сбил. Если бы мне не повезло и я бы сшиб полицейского, а свидетелей не было, уж я бы, черт меня дери, не стал ошиваться здесь, принося извинения. Если они его поймают, уж они с ним расправятся. Я всегда говорил, что полицейские в этом городе хуже нацистов.
– Так вы говорите, он сбит насмерть?
– я с трудом узнавал собственный голос.
– Ну, проехались по голове. Водитель, наверное, стукнул его бортом, а потом бедняга свалился под ведущее колесо.
– Он указал на высокого тощего мужчину, что-то деловито объясняющего толпе.
– Этот парень в сером костюме его нашел. Он мне все и рассказал.
В это время один из полицейских пересек шоссе.
– Эй вы, кучка идиотов!
– заорал он грубым низким голосом.
– Нечего тут торчать. Убирайтесь, слышите? Это вот такие кретины, как вы, в своих железных ящиках устраивают аварии. Убирайтесь! Все убирайтесь отсюда!