Жена или смерть (сборник)
Шрифт:
– Ведь они искали меня, да, Чес?
– сказала она.
– Они искали машину и не нашли.
– Где она?
– Там, где они ее не найдут. Слушай, ты перестанешь себя заводить? Сиди спокойно и молчи!
Я подъезжал к воротам Гейблз, когда стрелки на приборном щитке показывали десять минут первого.
Я вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу Люсиль.
– Завтра в десять я жду тебя, - сказал я.
Медленно, словно ноги отказывались слушаться, она вышла из машины.
– Чес! Я боюсь. Они искали меня.
– Они искали машину. Слушай, ложись спать и постарайся не думать об этой истории до завтра.
– Но они же осматривают все машины. Полицейский сказал. Это серьезно, Чес. Это действительно серьезно! Может быть, я все-таки расскажу Роджеру? Он разбирается в таких вещах.
Я глубоко вздохнул.
– Нет, - сказал я, стараясь не повышать голос.
– Он не может тебе помочь. Только я могу что-то сделать. Ты должна мне довериться.
– Я не хочу в тюрьму.
– Тебя не посадят в тюрьму. Перестань паниковать. Завтра все обсудим.
Казалось, она сделала над собой усилие, чтобы немного успокоиться.
– Хорошо, я подожду до завтра, раз ты так говоришь.
Некоторое время она внимательно смотрела на меня, потом отвернулась и неверным шагом пошла по направлению к дому.
Я наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду.
Пока я ехал домой, страх, как злой гном, тихонько сидел у меня на плече.
Глава 5
Без десяти десять на следующее утро я был в таком угнетенном состоянии, что сделал то, чего никогда раньше не делал: выпил два двойных виски подряд, пытаясь успокоить свои нервы.
Я очень мало спал и в семь часов начал бродить по бунгало, ожидая, когда придет мальчик с газетами. По причинам, только ему известным, он не являлся до половины девятого. Когда я вышел, чтобы забрать газеты, которые он оставил на крыльце, пришел Тотти, мой слуга-филиппинец.
Боясь просматривать газеты, пока он вертится рядом, я велел ему вымыть посуду и уходить.
– Я не иду сегодня на работу, Тотти.
Он посмотрел на меня с участием.
– Вы больны, мистер Скотт?
– Нет. У меня просто уик-энд, - сказал я, направляясь к террасе. Газеты жгли мне руку.
– Вы выглядите больным, - объявил он, продолжая смотреть на меня.
– Пусть тебя не беспокоит то, как я выгляжу, - рявкнул я.
– Разделайся с посудой и уходи.
Мне не терпелось посмотреть газеты, но я держал себя в руках. Тотти был смышленый парень. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.
– Я хотел сегодня убраться в кухне, мистер Скотт, - сказал он.
– Я не буду вам мешать.
Говоря медленно и следя за своей интонацией, я произнес:
– Отложи это до понедельника. Я не часто отдыхаю в уик-энд, и мне хочется побыть одному.
Он пожал плечами.
– О’кей, мистер Скотт, как скажете.
Я снова двинулся к террасе.
– Да, мистер Скотт…
– Что еще?
– Можно мне взять ключ от гаража?
Сердце у меня екнуло. Он, конечно, захочет узнать, что в гараже делает «понтиак» и где «кадиллак». «Кадиллаком» он страшно гордился, и только благодаря его заботам машина выглядела новой после восемнадцати месяцев езды.
– Для чего он тебе нужен?
– Там лежит коврик, который я хочу взять домой, мистер Скотт. Сестра выстирает его.
– Бога ради, не приставай ко мне с ерундой, - снова рявкнул я на него.
– Я хочу почитать газеты.
Я вышел на террасу и сел.
В заголовках на первых страницах сообщалось, что случай наезда на полицейского должен быть последним. Это, кричали газеты, было самое ужасное убийство в автомобильной катастрофе за последнее время.
«Палм- Сити Инквайр» сообщала, что убитый был известным в городе патрульным офицером по имени Харри О’Брайен. Во всех трех газетах были помещены фотографии убитого, выглядевшего типичным полицейским: мужчина лет тридцати, с маленькими глазками и безгубым ртом. Газеты сообщали, что он был добрым католиком, хорошим сыном своих родителей и отличным работником.
«Только за два дня до катастрофы он говорил друзьям, что в конце следующего месяца собирается жениться, - отмечала «Инквайр».
– Говорят, что его невеста, мисс Долорес Лейн, - известная певица из ночного клуба «Маленькая таверна».
Издатели всех трех газет требовали, чтобы городская администрация разыскала водителя злополучной автомашины и наказала его по заслугам.
Джон Сулливан, капитан полиции, сказал в интервью представителю прессы, что ни один из его людей не успокоится, пока не найдут водителя, убившего О’Брайена.
«Не сомневаюсь, - объявил Сулливан в своей десятиминутной речи, - мы найдем этого человека. Это не просто несчастный случай. И раньше бывало, что водители сбивали полицейских. Но они не убегали с места аварии. Убежав, этот человек признал себя убийцей, а я не собираюсь терпеть убийц в этом городе. Я найду его! Мы знаем, что его машина сильно повреждена. Каждый автомобиль в этом городе будет осмотрен. Каждому владельцу машины будет выдано свидетельство о том, что его машина прошла осмотр. Каждый водитель, повредивший машину после этой аварии, должен будет сообщить в полицию. Ему придется рассказать моим людям, где и при каких обстоятельствах он получил повреждение, а если он не сумеет как следует объяснить им все, то я сомневаюсь, что ему не придется объясниться со мной».
Итак, к тому времени, когда я избавился от Тотти и осмыслил прочитанное, было уже без десяти десять, и я с удовольствием выпил два двойных виски.
В десять часов я вышел к воротам встретить Люсиль. У меня было мало времени, чтобы решить, что предпринять, но уже созрели два важных решения. Я решил, что, конечно, мне нельзя идти в полицию и рассказывать всю правду. Еще я решил, что если «кадиллак» найдут, то возьму вину за случившееся на себя.
Это решение родилось не только вследствие моей слабости к Люсиль. Было очевидно, что у меня нет выбора.