Жена из другого мира

Замосковная Анна

Министр разомкнул плотно сжатые губы:

— Надеюсь, ты понимаешь, как подозрительно это выглядит в свете последних событий.

— Сомсамычевы постарались, — неохотно признался я.

— Когда это ты пустил их сюда кувалды на прочность проверить?

Хотелось ответить небрежно, да вышло почти обиженно:

— Это они сами.

— Коммерсанты в саду длора с саддухом накуролесили без его ведома? — Министр поднял взгляд к небу. — Сочини объяснение правдоподобнее.

— Это правда!

— Я не говорил, что ложь. Но звучит неправдоподобно.

Совсем. — Он обратил на меня леденящий взгляд. — Лавентин, на этот раз всё серьёзно. Попробуй хотя бы изобразить из себя взрослого человека. — Министр посмотрел на банки с эмбрионами у меня в руках. — И убери это куда-нибудь с глаз долой.

— А ты возле ворот останови, там у Дуси склад садового инструмента, я пока в нём размещу.

— И… — Министр поманил меня пальцем (я неохотно наклонился). — Только не дёргайся.

Его рука с хищным перстнем потянулась к моей щеке, от прикосновения металла по коже пробежал жар магии, скулу защипало. Металл раскалялся. Министр отдёрнул ладонь:

— К вечеру ни один эксперт не сможет доказать, что у тебя была травма.

Я потрогал гладкую кожу, смутно припоминая, что её порезало при бегстве от военного и научного министров: меня схватил офицер, я рухнул на даму, и её брошка прошлась по скуле.

По лёгкому мановению руки ящеры остановились у ворот. Спустившись на скрипучий гравий, я быстро зашагал между стеной и живой изгородью. В сорока метрах от въезда кусты скрывали чулан-землянку. Внутри было темно и прохладно, надёжная крыша над головой — самое то для временного хранения моих эмбриончиков. И на полке место свободное есть.

Эх, надо было и остальные сюда принести, а теперь поздно: министр — сущий зверь, с него станется и за шиворот меня попытаться увести.

Напоследок я полюбовался на выставленные на полочку с удобрениями банки и отправился назад.

Уже отъезжая, подумал, что надо было Дусю предупредить: вдруг испугается моих шипастеньких и глазастеньких эмбрионов экспериментальных химер.

Посмотрел на министра, и желание просить вернуться мигом отпало.

А, ладно, и так нормально всё будет: Дуся может сегодня туда и не заглянуть.

***

С одеждой получилась беда: её в шкафу ожидаемо не нашлось, а оставшуюся со мной пришлось стирать. Батареи оказались тёплыми, и за время, пока я простукивала стены квартиры, майка, джинсы и трусы высохли. Это была единственная приятная новость. Стены отдавались исключительно глухим звуком.

Дальше простучала подъезд и теперь в отчаянии сидела на лестнице у выхода, смотрела в скалистую стену. И как её открыть? Каким волшебным словом? Взмахнула рукой:

— Сим-сим, откройся.

Стена слегка отодвинулась.

Снова взмахнула рукой, дрожащим голосом велела:

— Сим-сим, откройся.

Сдвинулась.

Не веря своему счастью, стала махать рукой, повторяя:

— Сим-сим, откройся. Сим-сим, откройся. Сим-сим, откройся. Сим-сим, откройся…

Стена поддавалась!

***

Покачиваясь в ландо, катившем между засохшими стеблями, я задумался над словами министра и… он прав. Это на пьяную голову очевидным казалось, что виной всему Сомсамычевы, а на трезвую выглядело это, мягко говоря, нереально…

А, нет же, вспомнил! Стукнул себя по лбу:

— Я все защитные чары снял.

— Зачем?

— Я был очень не трезв. — (Бровь министра дрогнула). — Ссорился с Сабельдой. Ну и наставил всякого… — В голове всё путалось: воспоминания вспыхивали и осыпались, менялись местами, обрывались, всплывали в другом месте. — Я накричал на неё, чуть не к Хуехуну послал, она ушла. А потом мама активировала мои брачные браслеты, Сабельда пришла ко мне в подвал. Я едва успел закрыться от неё щитом… или… — Между этими событиями было подозрительно много провалов, и установку большинства щитов я не помнил. — В общем, Сабельда уговаривала меня на ней жениться…

— Ты это о той Сабельде, которую я знаю? — скептически уточнил министр. — Она уговаривала? После того, как ты её оскорбил?

— Да. Я увидел портальный узел и предпочёл рискнуть.

— На наши головы. — Министр отвернулся.

Можно подумать, он согласился на моё предложение под принуждением и без энтузиазма. Впрочем, можно сказать, что под принуждением: жениться-то надо было обязательно, а пятый раз по-настоящему он явно не хотел.

Мы приближались к потрескавшимся стенам имения Сомсамычевых. Некогда мощную ограду перевивали скрюченные стебли, которые здесь даже в усохшем виде были диаметром в человеческий рост. Дом был основательно ими продырявлен и окончательно мёртв.

— А Сомсамычевы?.. — не без трепета спросил я.

— Они сейчас на выставке промышленных товаров, им отправили курьера сообщить о происшествии с домом.

Я выдохнул.

Ландо свернуло в открытые ворота имения Какики, но не было привычного ощущения прикосновения чужой родовой магии, а створки за нами вручную закрыли офицеры в чёрных мундирах.

В конце подъездной дорожки стоял холодный, навеки запечатлённый в последнем состоянии дом.

Похоже, дух бездны, с которым мы так мило общались ночью, охранял не Какики…

***

От бесконечных маханий рука отваливалась, из-за повторений язык пересох и, кажется, опух. Но дыра в скале появилась. Сим-сим открылся… или открылась.

Вела дыра в незнакомую лабораторию средневекового стиля. Тут тоже были цветные банки со всякой гадостью, только почему-то здесь они стояли на столе и друг на друге в два слоя, плотно забив всю столешницу. Кто-то, видимо, совсем не боялся, что они упадут и разобьются. Но это не моё дело.

Ещё раз оглядела лабораторию: мрачновато. То ли дело наши современные лаборатории: всё белое и стерильное.