Жена из другого мира
Шрифт:
Министр неправ. Но как ему доказать, что взрыв устроил не я? При этом не выходя из дома? При этом практически не имея улик?
Закрыв глаза, я как наяву увидел интересные костюмы нападавших, блеск меди и переплетения проводов. Я бы палец отдал, чтобы получить один работающий образец. Даже пару пальцев.
Над шорохом камней и гулом голосов возвысился один зычный, командный:
— Проверьте крепления. Стазис-камеры повреждены, любой удар может фатальным.
Я поспешил туда.
Глава 32
Разум проанализировал крепления, приложенные силы, использованные заклятия и пришёл к выводу, что всё должно получиться, и мамину камеру после удаления камеры жены от обрушения кирпичей защитит лежащая поперёк балка. Но сердце волновалось и норовило выдать пульс за сто ударов в минуту.
Кусая губу, я плотнее закутался в покрывало.
— Расширяем поле для экспериментов? — насмешливо уточнил Хлайкери.
Он стоял лицом к спасательной химере, но взглядом косил на меня.
— Министр допустил сюда прессу? — спросил я.
Впрочем, всё равно ничего не расскажу: за несанкционированные откровения с ним министр мне голову открутит.
Хлайкери обнажил зубы в улыбке:
— Взрыв в близком к острову длоров квартале не то событие, которое можно замолчать. Пришлось Равверу пойти на сотрудничество с моими «Горячими новостями Динидиума».
— А, понятно, — кивнув, снова уставился на спасательную химеру: она сделала первый шаг вниз, натягивая росшие из спины ленты.
— Лавентин, ты, конечно, не от мира сего, но должен хотя бы из вежливости потешить моё самолюбие и удивиться тому, что я уломал самого Раввера.
— Работа у него такая, иногда быть уломаным, — пожал плечами я, мысленно прикидывая, насколько успела подняться камера с женой: на полметра.
Да и в любом случае договорённость с «Горячими новостями Динидиума» — не худший пункт в послужном списке министра, уж получше бойни в Черундии с последующей казнью нескольких тысяч повстанцев. Деловое общение с послом Охтандии, одним из любовников его последней жены, тоже вряд ли приятнее договора с Хлайкери.
— Так что же здесь произошло? — Хлайкери выступил вперёд, и в поле зрения показались колыхавшиеся на ветру чёрные перья.
— Министр договаривался, пусть он и рассказывает.
Хлайкери рассмеялся:
— И я ещё считал его нелюбезным.
Министр, как и всякий политик, часто был любезным. Просто Хлайкери не попадал в сферу его интересов.
Спасательная химера застыла, её ленты так сильно натянулись что, казалось, оторвутся. Я закусил губу.
— Лавентин, всё написанное перед печатью будет утверждаться Раввером, поэтому как длор длору скажи, что тут произошло. Я от любопытства изнемогаю весь.
— У меня контракт, — я подступил ближе к развалинам. Скрип камней и хрусталя тревожил, стискивал сердце. Хватит ли прочности лент? Удержит ли балка кирпичи над маминой камерой? — Пусть министр тебе продиктует, что писать.
— Ох, ну что за люди нынче пошли. Я же за вас радею, всё хочу представить в лучшем виде, а вы…
— Меньше знаешь, крепче спишь, — министр подошёл сзади и хмуро смотрел на обернувшегося Хлайкери.
— Любопытство не порок, — отозвался тот.
— Порок — нарушать только что заключённые договорённости. Я сказал, что печатать ты будешь информацию, которую предоставит мой секретарь. А здесь твоё присутствие — лишь видимость деятельности.
— Вот я и создаю видимость, — вскинул руки Хлайкери. — Уверен, многие заметят моё позорное изгнание и охотнее поверят материалу. Особенно если ты не поскупишься на факты.
— Для создания видимости беседы ты мог говорить о погоде. А сейчас уходи, дальнейшее — юрисдикция особого отдела.
Несколько секунд Хлайкери, сощурившись, смотрел на него. Натянуто улыбнулся, кивнул и зашагал прочь. Чёрные перья на его плечах нервно вздрагивали на ветру. Хлайкери несколько раз оборачивался и, провожаемый строгим взглядом министра, вышел за кордон полицейских, исчез в одном из кэбов.
Спасательная химера продвинулась ещё на несколько шагов, над деревянной рамой появился край стазис-камеры.
Потирая ноющие рёбра, я спросил:
— Не боишься, что злоумышленники попытаются избавиться от свидетелей?
— Именно потому, что этого боюсь, я до сих пор здесь. — Министр снял со спрятанного под рукавом родового браслета серебристую подвеску в виде глаза.
Едва шарик упал на землю и растворился, моё сердце нервно дёрнулось от всплеска тёмной родовой магии министра. Стазис-камера жены наполовину показалась из завала, и внутри неё всё было чёрным от только что наложенного заклятия.
— Сколько времени продлится маскировка? — Я подавил желание растереть грудь, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и это напряжение отозвалось болью в рёбрах и ключице.
Министр покосился на меня, будто решая, стоит ли выдавать тайну своей магии, потом понял, что я и так время посчитаю.
— Сорок две минуты.
— Всех вытащить не успеют.
— Сколько успеют.
Стазис-камера жены наконец целиком вылезла на поверхность. Химера распутала ленты. Солдаты, повинуясь приказам командира, подхватили камеру и понесли вниз к одной из подвод. Нога идущего впереди солдата провалилась между камней, камера накренилась. Я метнулся на помощь, но спасательная химера обвила хрустальный короб лентами, и падение прекратилось.
Только когда чёрную от магии министра, оплавленную и пыльную стазис-камеру опустили на подводу, я свободно выдохнул. Спасательная химера уже устроилась на раме и шарила внутри завала спинными лентами.
— Надо ей глаза сделать, — я посмотрел на министра. — Почему я не подумал снабдить её глазами на эластичных щупальцах?
У него стало какое-то странное выражение лица. Я попытался объяснить ход своих мыслей:
— Ну смотри, когда надо просто живое существо достать откуда-то, ленты, конечно, даже отдельно от химеры с этим справятся, но сейчас и участие её сознания в работе не гарантирует положительного результата, ведь она не видит, что там внизу, ей приходится судить лишь по притуплённому осязанию. Ей не хватает глаз там. Но на ленты их располагать нельзя — помешают работе. Значит, надо сделать щупальца с глазами, чтобы они могли проникать в труднодоступные места и…