Жена из другого мира
Шрифт:
Это было как лёгкий укол, хотя должно быть очень больно. Вместе с упавшим на колени офицером это показалось мне симптомом близкого обморока.
— Ко мне! Все ко мне! — успел крикнуть я.
Соскальзывая в омут беспамятства, видел серебристые ветки, опутавшие меня и небо, и землю вокруг, и людей. Хотя, нет, это больше походило на грибницу, и на её перемычках распускались белые цветы с дутыми пористыми листьями.
Пространство между перемычками затягивалось мембранами. Рядом бушевало пламя, валил дым, но воздух терял
Один из Мондербойских продолжал натягивать над нашими головами щит из взломавшей мостовую земли.
В общем-то всё неплохо, но почему-то казалось, что министр опять будет недоволен.
***
Проснулась я резко, как от удара, и пока безумно колотилось сердце, в памяти восстанавливались события последних дней.
Другой мир.
Покушение.
Короткое возвращение домой.
Дурные известия здесь.
Надеюсь, я не попала в начало кровопролитной революции.
Зевнув и потянувшись, встала. В окнах-иллюминаторах с бронированными стёклами мерцало солнце. Вроде бы такое же, как на Земле.
И может быть из-за естественности и привычности освещения мне труднее стало осознавать чуждость этого мира, ведь всё вокруг выглядело очень по-земному, а на стуле ждали кожаные штаны, майка и жилетка.
«Отдыхай, думай о вечном, наслаждайся. У тебя просто годовой отпуск, только и всего», — посоветовала себе.
Но не получалось.
Снова зевнув, я оделась и отправилась на кухню.
За время сна в доме расширилась прихожая моей «квартиры», окно кухни переехало на другую стену, а вместо прежнего появилась дверь в крытый переход, соединявшийся с другой кухней.
Там за столом сидела элегантная, словно сошедшая с портрета девятнадцатого века, Близенда. Она отсалютовала мне чашкой, но молчала, предоставив самостоятельно решать подойти или нет.
Поговорить с ней следовало. Хотя бы ради советов по обращению с домом.
Только вколоченные с детства страшилки нашёптывали на ухо: «Это же свекровь — оживший кошмар любой жены». Ожившим кошмаром выглядела только затянутая корсетом осиная талия Близенды, точнее, сам корсет, скрывавшийся под синей тканью с глянцевым узором.
Она меня не съест. Это ясно.
Только на стул напротив неё садилась с опаской. Пока я шла, Близенда рассмотрела мою одежду, и я рефлекторно ждала нотаций.
— То, что вы пьёте, этот «чай», — Близенда покачала чашкой, — удивительно вкусно.
— Согласна. Подумала, стоит сюда захватить немного.
Прямо из столешницы всплыла чашка с ароматным горячим чаем. Надеясь, что мой приказ о продуктах с пола повар помнит, я обхватила её руками и чуть пригубила.
— Сладости тоже весьма интересные. — Близенда кивнула на столешницу, где в ряд стояли коробки с конфетами.
От Raffaello остались одни фантики.
Так, вступление было. Кажется, Близенде пора заговорить о моём поведении, планах, одежде… Я огляделась в поисках повода сбежать.
— Мне надо проведать Веру, — приподнялась.
— Она спит после сеанса терапии с доктором Лирикири.
— Амм, — учитывая, что мы заперты в доме, иных поводов уйти не было.
Разве что помыться отпроситься или на разминку. Я села. Близенда заговорила:
— О Вере я бы хотела поговорить отдельно. Ей не место на острове длоров.
У меня глаза полезли на лоб: она казалась довольно терпимой, и вдруг такое неприятие.
— Почему? — довольно резко уточнила я.
— Потому что здесь она всегда будет чувствовать себя чужой, — без малейшего раздражения моим грубоватым откликом пояснила Близенда и погладила кромку чашки. — Полагаю, Лавентин не объяснил особенности магии и жизни на острове.
Вспыхнувший было гнев улёгся в груди потревоженной змеёй. Я ожидала подвоха — сказывалось общение с мамой Павла, та всегда норовила меня уязвить тайно или явно.
— На острове длоров только три семьи не владеют магией, и лишь у одной дети близкого Вере возраста. И они очень богаты, то есть всё равно другие. Все остальные или владеют магией или ожидают доступа к ней. Старшие в роду учатся владеть ею с пелёнок, младшим дают пробовать её по графику. Всего этого Вера будет лишена, и другие дети сочтут её ущербной. Простолюдины на остров длоров могут попасть лишь получив метку одного из родов. Став старше, Вера без вашей помощи не сможет провозить к себе в гости друзей.
— И никаких шансов это исправить?
— Только браком с главой рода. Она простолюдинка, даже если вы возьмёте над ней опекунство — удочерить не сможете, закон не позволит, — и она станет женой обычного длора, ни одна глава не распределит ей магии в ущерб чистокровным длоркам.
Осмыслив сказанное, я протянула:
— Жёстко у вас тут.
— Таковы законы наследования магии: мужчины и девушки получают силу от рода отца, женщины — от рода мужа.
— А если не вышла замуж?
— Остаётся в своём роду. Если отношения с главой хорошие — при магии.
— А если вышла замуж повторно?
По губам Близенды скользнула улыбка:
— Полностью переходит в семью нового мужа. Небольшое исключение составляют вдовствующие главы рода: после смерти супруга мы ещё полтора года, если наследник не женится, владеем всей силой родовой магии, а после их брака сохраняем возможность накладывать проклятия старейшин рода на своих отпрысков.
Покручивая в пальцах фарфоровую чашку, я пыталась представить жизнь Веры здесь: жизнь вечного изгоя. Сможет ли Лавентин толком за ней приглядывать после моего возвращения домой? Наверное, есть пансионы для благородных девиц, но… принимают ли туда простолюдинок?