Жена из другого мира
Шрифт:
— И? — от нетерпения я оборвал листок с куста.
Пока оглядывался, не увидел ли это варварство Дуся, ЙааЙй рассказал дальше, и привратый дух сообщил:
— Он нагнал их возле трёхэтажного дома с лепниной и большим эркером над крыльцом. Этот дом расположен где-то в пятистах метрах влево от выезда с моста длоров.
Дом, в котором держали маму… Пока я обдумывал, так это или ЙааЙй попал в рядом находящийся дом, духи обменялись информацией.
— Ему предложили войти. Понимая, что жертву на улице ему не принесут, ЙааЙй вошёл. Его поймали в сеть. Последнее, что он помнит —
Командующий моим сопровождением не выдержал, и разговор пришлось завершить. Заручившись моим обещанием помочь если не с эмиграцией, то хотя бы с безопасной депортацией, ЙааЙй остался под присмотром привратного духа, а я поехал в город.
За мостом длоров задымлённость усилилась. Запах чересчур интенсивный и многогранный, чтобы принадлежать только печному дыму. Да и день выдался слишком тёплым, чтобы все столичные жители в столь ранний вечер массово топили камины.
Обдумав разговор с ЙааЙй, я всерьёз заинтересовался причинами странного запаха.
К тому же было не только дымно, но и шумно. Сквозь скрип рессор и стук когтей по мостовой пробились хлопки, подозрительно напоминавшие выстрелы.
Постучал в стенку кэба. Никто не отозвался.
Не выдержав, я приоткрыл задвижку на окне и выглянул наружу. Вдали над домами поднимались чёрные столбы дыма. К щелчкам выстрелов добавился отдалённый рокот голосов. Людей на улице не было.
На доме мелькнула надпись: «Улица Красильщиков».
Офицер подскакал к окошку и, загородив меня, пророкотал:
— Вам приказано не высовываться!
— Что происходит?
Но я и сам понял: если мы ехали по улице Красильщиков, то дым поднимался над кварталом выходцев из Галлардии.
— Галлардцев бьют. — Офицер свирепо смотрел на меня. — Закройте окошко!
Он оглянулся, словно опасался нападения. Но мы ехали на достаточном расстоянии от того квартала, чтобы не бояться случайного нападения.
А, ну да, меня ведь защищали не от случайного, а от целенаправленного покушения.
— Закройте окошко! — Офицер багровел от злости. — Мы не сможем вас защитить, если вы не будете содействовать.
Закрыв окошко, я откинулся на сидении. Дым жёг ноздри, в нём чудился запах горелого мяса. Очень надеюсь, что только чудился.
Звуки выстрелов, этот запах, страх офицера, загадка длора, который не был длором — всё смешивалось, и в душе разрастался страх.
Вспомнилась жуткая улыбка мумифицированного Какики.
Он пустил убийц в дом.
Вероятно, знал их, ведь они были длорами.
Доверял им.
Что, если Саша тоже впустит преступников? Будь она одна, делать бы этого не стала, но если убийцы — мамины знакомые и попросятся к ней, Саша позволит им войти.
Резко захотелось вернуться.
Я заколотил кулаком в стенку. Приоткрыл окошко. Тот же офицер, теребя поводья, мрачно смотрел на меня.
— Поверните, — велел я.
— Нет.
— Это срочно.
— Приказано доставить вас в особый отдел. Я сделаю это, даже если придётся вас связать.
Рядом громыхнул выстрел. Кэб дёрнулся, затрясся, сбавляя ход.
— На крышах!
У офицера округлились глаза, он смотрел вперёд.
БАХ! БАХ!
Взвыли ящеры. Меня швырнуло на стенку накренившегося кэба…
Глава 42
Снаружи раздавались команды, адресованные не мне. Я счёл за лучшее не мешать профессионалам, только призывал химеру, отправленную с другим кэбом в надежде отвести от меня беду.
Министр оказался прав: я был целью. Возникла крамольная мысль, не специально ли он отправил меня в город — ловить преступников на живца. Но потом решил, что в закрытом кэбе с этой целью можно было отправить другого длора.
Рядом что-то звонко разбилось. Взревело пламя, сквозь трещину между стенками кареты оранжевели его языки. Сильнее запахло дымом. Сидеть на месте стало значительно труднее.
Не думал, что ждать, когда тебя спасут, так утомительно. Но если меня хотят убить, лучше не высовываться.
Бутылка с зажигательной смесью раскололась о крышу кэба. Мгновение бешеного огненного рыка — и внутри стало жарко. Я толкнул дверцу с противоположной от каменной стены стороны. Заклинило! На миг меня захлестнула паника.
«Спокойно!» — велел сбоившему сердцу и, ухватившись за поручни, пнул дверь. Скрипнув, та поддалась. С той стороны в щель протолкнули лом, видимо снятый с задка, поднажали, и дверь с хрустом распахнулась.
— Быстрее, — офицер указал на бакалейную лавку.
Пожираемый пламенем кэб сухо потрескивал, сбоку захлопали выстрелы. Через гребень поднятой стены перелетели пять бутылок с подпаленными запалами, разлились по нашей части улицы огненными кляксами. Густой мерзкий дым нахлынул на нас, ослепляя и удушая.
— Оно ядовитое! — через кашель прокричал я и плотнее прижал к лицу рукав.
Покрасневшие глаза офицера, его лицо смазались, в моём теле появилась странная лёгкость.
Я очень не хотел этого делать, но воззвал к браслету. Тонкий узор его поверхности ожил, зацвёл серебристыми листьями, гибкие веточки проползли на сгиб локтя и вонзились в вену.