Жена-невольница. Непокорное пламя
Шрифт:
– Как я рада видеть Вас, - Розалинда замерла напротив и спрятала предательницы-руки за спиной.
– Вы позволите мне осмотреть Ваши раны?
Эйден взглянул в ее прекрасные глаза и понял, что именно ради них он полез в самое пекло. Надежда на простое, недоступное многим королям человеческое счастье лишила его разума, но сделала безмерно храбрым и настроила на победу.
– Мои душевные раны Вы уже залечили, а телесные подождут, - сказал он так, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в его истинных чувствах.
Розалинда сделала глубокий вздох, не
– Миледи, Ваш муж...
– тихо произнесла одна из помощниц Верна, привлекая внимание графини.
– Он требует Вас.
Опомнившись, Розалинда обернулась на голос. Осчастливленная возвращением Эйдена она и думать забыла об Асторе. И сейчас, услышав о его требовании, пришла в уныние:
– Неужели и в такой момент он не может оставить меня в покое...
– вздрогнула она и закрыла лицо руками.
– Это невыносимо...
– Миледи, он при смерти и хочет попрощаться...
– предупредила девушка-санитарка.
– Что?..
– Розалинда опомнилась.
Ей и в голову не могло прийти, что Астор мог пострадать, в то время как король остался цел. Граф Кюрель совсем не тот человек, что способен первым ринуться в бой и пожертвовать собой ради спасения других.
– Кюрель вопреки моему предупреждению притронулся к артефакту некромагов и едва не поплатился за это жизнью, - неохотно сообщил Эйден. Он намеренно не сказал «Ваш муж». Но и не смог скрыть от Розалинды правду.
– Заточенный в морионе демон истощил его силы и ранил. Боюсь, даже Ваших сил не хватит, чтобы спасти его от смерти.
Вопреки ожиданиям, Розалинда не испытала ни радости, ни облегчения. Понимание произошедшего медленно накрывало ее душным пологом, заставляя вспомнить о долге и собственной чети. Не позволяя себе взглянуть в глаза Эйдену, она подала руку санитарке и попросила:
– Отведите меня к нему, пожалуйста...
Ноги не слушались ее, а перед глазами словно пробегала яркими всполохами вся ее жизнь с Астором. Она чувствовала себя так, будто вновь шла по проходу церкви, готовая вручить себя холодному незнакомцу.
Эйден рванул к ней, но Ралф удержал короля от опрометчивого поступка.
– Людская молва может быть куда опаснее всех демонов преисподней, - предупредил советник.
– Она должна остаться при нем и проводить его в последний путь. Ни у кого не должно возникнуть желания подозревать Вас в смерти соперника.
Эйден устало прикрыл глаза и кивнул, соглашаясь. И лишь одна мысль не давала ему покоя:
– Кюрель наверняка попытается вновь воспользоваться силами жены для восстановления. Я не желаю, чтобы он тянул из нее дар.
Ралф поддержал опасно покачнувшегося короля и заверил его:
– Даже будучи при смерти, нельзя нарушать законов Шилдании. Не волнуйтесь, Ваше Величество, я прослежу за Кюрелем. А Вам следует отдохнуть - как и Вашим боевым магам, и тиграм. Адалард непременно прознает о морионе и нанесет ответный удар.
– В прошлом бою мы лишили эйшелльцев почти
– К тому времени, как они нарастят мощь, мы успеем прийти в себя. Какими бы сильными не были их маги, им не построить и не оживить их адские механизмы за несколько суток.
И все же, несмотря на столь громкое заявление, Эйден отправился в свои покои. Ралф поручил короля заботам Верна и прислуги, а сам отправился исполнять данное обещание. Астор Кюрель, как ядовитый паук, мог жалить и будучи при смерти.
Розалинда вошла в лазарет, но мужа в нем не оказалось. Врачи сообщили, что граф призвал к себе своего камердинера и потребовал перенести его в его покои.
– Так и заявил, - испуганно проговорил молодой хирург, осеняя себя знаком богини.
– Хочу, говорит, умереть среди своих людей как обманутый герой. А не как проигравший и на больничной койке.
– Кто... кто его обманул?
– заикаясь, произнесла Розалинда.
Неужели Астор прознал, что Эйден побывал в ее спальне ночью? Как, откуда?.. Впрочем, от мужа-некромага не могло укрыться ни одно событие.
– Он не сказал, - покачал головой хирург и посмотрел на графиню со смущением.
– Только стонал, а еще звал Вас... Таких страшных ран, как у него, я еще в жизни не видывал. И Вам смотреть не советую.
Парень смущенно потупил взгляд, преодолевая подступившую к горлу тошноту. Отметины темной магии не шли ни в какое сравнение с ранами, нанесенными другим оружием. К такому не готовили хирургов в шилданской академии.
– Ничего, я выдержу, - заверила врача Розалинда.
– Он мой муж и мне придется быть рядом с ним. До самой смерти.
Она развернулась на каблуках и уверенной походкой направилась в замок. Ей, как никому другому, было известно, что самые страшные последствия некромагии - это не раны на теле. А незаживающие язвы души, что не позволяют человеку возвратиться к свету.
В покоях, отведенных королем Шилдании магам Хартии, царил полумрак. Через плотно закрытые ставни не проникал ни свет, ни свежий воздух - словно граф опасался, что единственный луч солнца обратит его тело в прах и развеет по всему Бэтлтону. Толстые восковые свечи нещадно чадили, распространяя вокруг себя запах кипариса. И все же хвойный аромат не мог перебить удушающего смрада тьмы.
Астор лежал на кровати, грудь его тяжело вздымалась и опускалась с болезненным хрипом. Его лицо и сложенные на груди ладони прислужники накрыли тонким кружевом, пропитанным эфирными маслами. В изголовье, опустившись на колени, стоял Блез. Сгорбленный и недвижимый, он напоминал горгулью, застывшую на стене собора.
Завидев графиню, толпа магов расступилась, освобождая ей путь. Розалинда подошла к мужу и привычным жестом положила левую ладонь на его грудь. Почувствовала изуродованные руки Астора под тонкой тканью. Ее дар непроизвольно потек по венам и попытался пробить черную, как уголь, печать некромагии. Вопреки воле, слезы заструились по щекам Розалинды. Пусть она не любила мужа, но бессилие против тьмы ввергало ее в уныние, заставляло сердце болезненно сжиматься.