Жена в лотерею
Шрифт:
Глава 19
Собираясь в город, я и подумать не могла, что Теодор назначит мне персональную охрану. Похоже, он до сих пор думал, что я могу устроить побег.
Признаться, я думала точно так же.
После вчерашнего утра и упавшего в самый неподходящий момент одеяла, мне и смотреть-то на Джьюда не хотелось. Но, провожая меня к карете, Теодор проговорил негромко:
— Он не помнит того, что видел. Подверг этот момент своей памяти забвению.
— Может быть, вы любезно сделаете то же самое? — не удержалась я.
Рутланд
— Похоже, сегодня ночью стоит напомнить, кем я являюсь для вас. И имею полное право не только на то, чтобы ВИДЕТЬ, но и на многое другое. И без ваших дурацких трюков, миледи.
Многое другое, ох! Сегодня ночью? Вот блин! А я-то наивно полагала, что он уже как-то подзабыл о супружеском долге.
Не нашлась, что на это сказать. Высвободила руку и нырнула в карету.
Настроение испортилось моментально. В конце-то концов, Теодор — теперь мой муж. Я же не смогу от него все время бегать.
Утешало одно — Джьюд, который сел в карету вслед за мной, имел настолько непринужденный и спокойный вид, что, похоже, действительно не помнил, как имел счастье во всей красе наблюдать мои прелести.
И то хлеб. Иначе я б со стыда сгорела.
До города добираться было не так уж и долго — минут сорок, а то и меньше. Мы проехали через потрясающей красоты горное ущелье, а вскоре его сменил заснеженный лес — вековой, мрачный, точно из старой сказки. Дорога была очень живописной, и я прилипла носом к окошку экипажа.
— Не стоит этого делать, миледи, — получила я вежливую рекомендацию от своего конвоира. — Лучше опустите занавеску. Сейчас-то здесь вербэры не водятся, господин истребил их всех. Вот уже несколько лет, как Алтанский лес совершенно безопасен. И все же предосторожность не помешает.
Вербэры. Это те самые жуткие клыкастые медведи из книжки Брианны, которых Дамианос Белоснежный пачками рубил.
Шкура одного из них лежит у Рутланда в спальне. И, похоже, добыл он ее собственными руками.
Я, конечно, изо всех сил загоняла воспоминания о встрече с ревущим монстром на лестнице в свою первую ночь в Трентоне… Старалась списать на кошмар. Но… Хоть я и видела его пару секунд в кромешной темноте, чудовище было очень похоже на вербэра.
На следующий день я искала монстра по чердакам и подвалам замка…
Но что, если оно было прямо в спальне хозяина?
Что, если шкура огромного и яростного зверя может оживать? В ту ночь Теодор разозлился и натравил ее на меня…
При этой мысли я не сдержала ухмылки. Помимо Гофмана я в детстве зачитывалась еще и «Волшебником Изумрудного города». Там тоже был один чародей и ожившая медвежья шкура.
Но это — детская сказка. А Теодор Рутланд — не Урфин Джюс. А в реальности, наверное, я действительно просто вырубилась от усталости и шока, и мне приснился кошмар.
Кошмар… Кажется, я поняла! Это действительно был страшный сон. А таким реальным он был потому, что его на меня нагнала мара. Ведь Рутланд сказал, что в последнее время она нападает не только на детей, но и на женщин.
Да,
Вот интересно, где его хваленая защита замка, раз туда с такой легкостью проникает эта тварь?
Кстати, Гофмана я вспомнила не зря. Карета миновала лес и мы въехали в город. Джьюд разрешил мне убрать шторку, и я смогла вволю полюбоваться на его готичную романтичную архитектуру — рельефы, арки, стрельчатые окна, ротонды и фасады со стенописью.
Прежде, чем ехать к Талуле Пайк, я попросила Джьюда заехать в магазин швейных принадлежностей, благо, он оказался как раз по дороге, соседствуя с павильончиком, из которого доносился запах еды. Вот только не сказала бы, что аппетитный. Ради любопытства я сунула туда нос — и тут же его сморщила — на большой жаровне весело шкворчали, поджариваясь в литрах масла, какие-то жирные личинки. Продавец — необъятных размеров дядечка тут же отреагировал на мое появление. Насадил одну личинку на двузубую вилку и, широко улыбаясь, протянул мне.
— Желаете кокореци, миледи? — тут же засуетился Джьюд, доставая мешочек с монетами.
— Конечно же нет! — испугалась я, попятившись из магазина. — Жареные личинки меня не привлекают!
— Личинки? — переспросил дворецкий и вдруг расхохотался. — Вы что не слышали про кокореци, миледи? Впрочем, неудивительно, это уличная еда!
— Фастфуд! — хмыкнула я.
— Кокореци — вовсе никакие не личинки, а бараньи и козьи кишки, обернутые вокруг сладкого хлеба, — весело пояснил парень, не обратив внимания на непонятное слово, и нараспев процитировал слоган. — Излюбленное блюдо простого люда. Впрочем, и некоторые лорды не брезгают…
— Бараньи и козьи кишки? Немногим лучше личинок, — пробормотала я и направилась к соседнему магазину.
«Швейное дело» — гласила скромная табличка на двери. Не особо рассчитывая на широкий ассортимент, под звонок колокольчика, вошла и ахнула от обилия представленной фурнитуры и тканей.
На часах было без десяти два, я понимала, что опаздывать нехорошо, но просто не могла оторваться от всех этих ножниц, иголок, булавок, ниток, пуговиц, шпулек и прочего, и прочего, и прочего!
Я уже молчу про декоративные элементы — перья, бусины, кружева, кантики, аппликации, кружева, бахрому, пайетки и ленты всех видов и расцветок, какие только могут прийти на ум! Все такое очаровательное, искусное, винтажное. И молчу про разнообразие тканей, из которых меня, конечно же, заинтересовали ворсовые.
Джьюд, который тенью следовал за мной, только и успевал складывать в большую корзину отрезы декоративного плюша с длинным и коротким ворсом, бархата, вельвета и замши.
Вишенкой на торте стал прелестный рукодельный чемоданчик с несколькими отделениями из сафьяновой кожи. Абсолютно белый и такой стильный — дизайнеры Прада, Луи Виттон и Гермес плакали бы от зависти, если его увидели.
Жаль только, швейных машинок здесь не продавали. Судя по ответу продавщицы, здесь они считались редкостью.