Женатые холостяки
Шрифт:
— А сейчас чем лучше? Налогами задушили, поборами, куда ни повернись, только и слышишь:
— Позолоти ручку, касатик!
— Тьфу, чертовщина! Будто в большом таборе живем. А самое обидное, что нас еще заставляют говорить спасибо своим грабителям. Так надоело все, глаза бы никого не видели, — возмущался Степан.
— Эй, мужики! Слышали новость? Дрезину помните? Ну, тещу Толяна, станочника с завода! Так вот эта самая Нинка Федоровна, когда узнала, что зять не захотел законопатить ее в тюрягу, машину ему купила! Да ни какую-нибудь бросовую,
— А знаешь, у него есть основания для сомнений! — смеялся сосед Женька.
— Откуда у Нинки такие «бабки» выискались, самую крутую машину взяла! — удивлялся Борис.
— Она ж не пальцем делана. Квартирантов в своей квартире держала. У Толяна кайфовала на всем готовом, свою копейку берегла, все годы в надзирательницах, там, понятно не без навара. Вот и скопила, чему ж удивляться? Если эту колоду тряхнуть хорошенько, еще на пару «Мерседесов» наскрести можно. Жаль, что Толян стеснительный. Уж я на его месте Дрезину расколол бы как орех, все до последней копейки выгреб бы из ее кубышки. У меня она не дзюдо, а только дзю-после занималась! — смеялся Лешка Свиридов. Он мигом подскочил к оперативной машине, въехавшей во двор, подошедший оперативник что-то тихо сказал ему.
— Не может быть! Это ужас! Что же будет? — вскочил в машину и уехал, не сказав никому ни слова.
— Опять что-то в городе стряслось, — догадались мужики.
Свиридов перед отъездом оглянулся на Степана. Тот сидел на краю скамьи, чуть поодаль от мужиков, внимательно следил за каждым входившим во двор. Он был похож на сжатую пружину.
— Бедный человек, — сочувственно вздохнул Лешка, все еще не веря в услышанное.
— Сбила машина, — говорил постовой дорожник, дежуривший на месте происшествия. И добавил торопливо:
— Водитель сразу остановился, но было поздно. Она сама виновата. Бежала на красный свет. Мало того, говорила по мобильному. Не смотрела куда прет. Напропалую мчалась. Будто она одна в городе.
— А водила слепой, не мог притормозить? — процедил Лешка сквозь зубы.
— Ты машину не водишь. Там же поворот! Она выскочила на дорогу пулей. Никто не ожидал…
…В морге было сумрачно и тихо. Патологоанатом смотрел на следователя все еще не верившего в случившееся. Он растеряно дергал Маринку за руку в надежде, что та откроет глаза, встанет с этого стола и скажет по-девчоночьи звонко:
— Куда это привезли меня козлы?
— Нет, не может быть случайности! — глянул Свиридов на Маринку. Он отвечал за тот участок, где случился наезд. Ему до последнего не верилось, что сбили Маринку, и она умерла на месте происшествия. Девчонка так и погибла с сотовым телефоном в руке.
— Как скажете отцу? — спросил Лешка следователя.
— Что делать? Известить придется. Смерти на дорогах в нашем городе, к сожалению, не редкость. Сколько гибнет за год и не счесть. Она не первая и, увы, не последняя.
— Это верно, человечество
Следователь, осмотрев труп Маринки, поспешно вышел из морга. Ему часто приходилось приезжать сюда по работе. Но покидал это место с тяжелым чувством. Ладно, когда умирали своею смертью старики. Но вот такая, нелепая, случайная, любого расстроит.
…Степан, устав ждать, позвонил подруге дочери, во дворе уже стемнело, и пора бы девчонке вернуться домой. Подружка удивилась:
— А чего ей самой не позвоните?
— Не отвечает. Наверное, в сумку положила и не слышит.
— Может быть. Но от меня она давно ушла. Еще засветло, хотела домой пораньше вернуться.
— До сих пор ее нет, — пожаловался отец.
Степан не сразу увидел вернувшегося Лешку. Тот подошел, сел рядом, положил соседу руку на плечо:
— Степан, крепись, ты мужчина. Не жди Марину. Нет ее…
Человек оглянулся на Лешку, не веря в услышанное. Отодвинулся на самый край лавки:
— Ты чего это несешь? Она у какой-нибудь подружки застряла. Знамо дело, девчонки! Расщебечутся, разговоров на всю ночь хватит.
— Не у подружки Марина. Не ищи и не звони. В морге она, — сорвался голос Свиридова.
— Где? Почему в морге? Она домой идет! Вот-вот вернется!
— Я своими глазами видел, — охрип голос Свиридова. Мужики, услышав, подсели к Степану. Молчали.
— Почему она там?
— Машина сбила. Она переходила улицу на красный свет. Говорила по телефону и по сторонам не смотрела.
— Подстроили! Подкараулили! Расправились! — обхватил руками голову.
— Не знаю! Это дело следствия, — глухо отозвался Лешка.
— Ребята! Кто-нибудь! Отвезите меня в морг! — простонал человек.
— Уже поздно. Там никто не откроет. Рабочий день давно закончился для людей.
— Для людей, но не для смерти, — отозвался кто-то из темноты.
— Крепись, Степан. Конечно, жаль, что все вот так повернулось. Ее уже не вернуть. Все мы в жизни кого-то теряем. И с «такою бедой никак не свыкнуться. Хотя именно смерть никого не обходит.
— Ну почему она погибла? Уж лучше бы я!
— Нас не спросят и не посоветуются, кого забрать вперед. Но мы всегда в очереди. Когда нас возьмут, не знаем. Одно верно, никого не минет та чаша. Раньше или позднее, все там встретимся, — сказал Александр Петрович, добавив:
— Утром я отвезу тебя…
Степан не хотел говорить Наталье о смерти дочери, пока сам не увидит. Все лелеял надежду на ошибку, но ее не случилось.
Он сразу узнал дочь. Долго смотрел ей в лицо. Оно не было изувечено ни машиной, ни гримасой боли. Только рот был открыт, будто не успела сказать при жизни что-то очень важное.
— Когда я могу забрать дочь?
— Вскрытие уже сделано. Сами видите. Можете забирать. Справку я подготовил, в ней все указано. Если хотите, наши женщины подготовят ее к похоронам, — предложил патологоанатом.