Женитьба Элли Оде (сборник рассказов)
Шрифт:
Ораз и все шофёры бросились им на помощь, дружно толкали машины, подбрасывали под колёса ветки саксаула.
— Надо разгружать, — сказал Ораз, — так мы не вытащим.
Шофёрам не хотелось сбрасывать, а потом опять накладывать по три тонны груза на каждую машину, но другого выхода не было.
Ораз усердно работал сам и подбадривал шофёров:
— Ничего! Это такое уж место… А выедем, всё будет хорошо. Солнце пойдёт на закат, снег подмёрзнет, доберёмся до Оджарли-ой, там уж пойдут кустарники — черкез, кандым, там не страшно. Считай, что дома!..
Машины вытащили, нагрузили
Быстро свалили несколько сухих стволов саксаула, развели большой костёр, вскипятили чай, закусили, погрелись.
Ораз всё время посматривал вдаль, где нетерпеливо поджидали его пастухи и подпаски, а главное, овцы. Корм у них, должно быть, уже кончился. Они стоят на ледяном ветру и уже не в силах блеять, а только молча кроткими глазами смотрят, не несут ли им корм.
Он видел, что шофёрам не хочется вставать и уходить от костра, особенно худенькому пареньку Сары.
«Но надо же ехать! Время не терпит», — подумал он и хотел сначала строго сказать: «Ну, попили чайку, погрелись, и довольно! Овцы тоже есть хотят», но сердце ему подсказало другое. Ораз ласково хлопнул Сары по плечу и сказал:
— Устал, бедняга!.. Ну, ничего, доедем до стана, там отдохнём, мой ини.
Опять двинулись в путь. К ночи мороз крепче сковал старый заледеневший снег. Ехать стало легче, и только во впадинах, занесённых рыхлым снегом, машины пробивались с большим трудом. Две уже старые, потрёпанные машины Сары и Мергена дважды увязали в снегу, и дважды пришлось их разгружать и нагружать.
Бедняга Сары так измучился, что, когда последний раз перегружали его машину, он в изнеможении упал на снег и закрыл глаза.
Ораз бросил сено, подбежал к Сары, посадил его и сказал:
— А ты лучше в кабину… Полежи, отдохни. Мы и без тебя управимся. Теперь уж недалеко до стана… Нам тяжело, а овцам-то, мой ини [12] , ещё тяжелее. Они уж на ногах еле держатся и ждут нас, как голодные дети свою мать. Ведь скот-то наш, колхозный. Четырнадцать отар, и в каждой по тысяче голов, Скоро весна придёт, и они принесут нам много хороших ягнят. Спасти их надо. Ведь это большое богатство всего нашего народа. Да, мой ини, сядь в кабину, отдохни, на снегу-то простудишься. А мы мигом, сейчас!..
12
Ини — младший брат.
Ораз метнулся к машине Сары. Сары встал, вытер рукавом пот со лба, посмотрел на Ораза и тоже стал грузить машину.
На рассвете, когда солнце мутно забагровело в снежной дымке, все семь машин подъезжали к главному стану. Навстречу им с радостным криком бежали подпаски. Огромные овчарки с лаем заметались вокруг машин. Запорошенные снегом овцы в загоне, почуяв корм, нетерпеливо заблеяли.
— Ну как, все овцы целы? — высунувшись из кабины, ещё издали крикнул Ораз.
— Все целы! — закричали подпаски. —
— Ну и хорошо! — повеселевшим голосом сказал Ораз, подъезжая к подпаскам. — Меред, готовь скорей обед! Видишь, гости приехали!..
Бакыев, пока нагружал машины, так устал, что едва добрёл до кровати, лёг, накрылся халатом и сразу же крепко заснул. Проснулся он, когда уже рассвело, сразу посмотрел в окно и покачал головой. Хоть и чесалась у него вчера поясница, а всё-таки снег шёл, и дул резкий ветер.
«А ну как они не доедут, вастрянут в степи? — подумал он и живо представил себе, как бранят его уже не на партийном собрании, а на общем собрании колхозников. — Вот дело-то будет! Хоть из аула беги!»
Он наскоро позавтракал и ушёл на ферму. Весь день он ходил понурый, озабоченный.
Среди дня он зашёл в правление колхоза, хотел сказать счетоводу: «Ну и удружил ты мне! Так настрочил!» Но счетовод, поддерживая ладонью распухшую щеку, так мрачно буркнул ему: «Овец, что ли, списывать пришёл?», что он только махнул рукой и вышел.
Бакыев вернулся с фермы поздним вечером, когда Сонагюль-эдже уже переделала все свои дела и собиралась спать. Она молча поставила перед мужем обед, чай и, пока он ел, что-то шила и протяжно зевала. Потом убрала посуду и легла спать.
Лёг и Бакыев, но ему не спалось в эту ночь. Он прислушивался к свисту ветра в саду, и его всё больше одолевала тоска и тревога. Он привставал, спускал ноги с кровати, нащупывал в темноте папиросы, чиркал спичкой и закуривал. Опять ложился и опять вставал и закуривал.
— И чего тебе не спится! — ворчала Сонагюль-эдже, переворачиваясь с боку на бок. — Раньше надо было беспокоиться, а теперь чего уж…
— Э, много ты понимаешь! — с раздражением ворчал Бакыев. — Не суйся не в свои дела! Без тебя тошно.
Так они проворчали всю ночь, и оба встали сердитые, хмурые.
А после завтрака, как только Бакыев вышел на улицу, ему встретилась старая бабка, мать бригадира-хлопковода, и спросила:
— Что слышно, Бакы? Как в степи? Доехали наши?
— Не знаю. Должно быть, доехали, — задумчиво ответил Бакыев и пошёл на ферму.
И весь этот день, с кем бы он ни встречался, все его только и спрашивали: «Что слышно? Доехали наши?» У всех одна печаль, одна забота.
Сначала он отвечал спокойно, так же как и старой бабке, а потом уж так его доняли, что он только отмахивался и с раздражением говорил:
— Да я-то откуда знаю? Вот приедут, тогда и узнаете.
Перед заходом солнца он обошёл хлев, конюшни, осмотрел всё, разругал конюхов за то, что они плохо убирают навоз в стойлах, и направился домой.
Снег крутился в полосах света, отбрасываемых окнами домов.
Бакыев еле брёл. Он устал за день, и ему мучительно хотелось спать.
Возле правления он встретил агронома.
— Ну как, Бакы-ага, спина всё чешется? — насмешливо спросил агроном.
— Тебе-то что? Если и чешется, так не твоя, а моя, — с раздражением ответил Бакыев и прошёл мимо.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
