Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Девушка вновь выглядела опечаленной и потерянной…
Черт, лучше бы вообще ничего не предлагал!
***
Поздним вечером я лежал в кровати и ждал, когда уже знакомый девичий силуэт юркнет в комнату, в мои объятия.
Но Гермиона не приходила…
Обиделась.
Было непривычно лежать одному. Докатился…
Что ж… пойду и объясню этой девчонке, что, в конце концов, я хозяин! Да. И если не желаю отпускать, то и не обязан!
Мысли хаотично бегали в моей голове, когда
Грейнджер сидела на подоконнике и рисовала что-то на пергаменте. Подойдя ближе, хотел заглянуть в ее работу, но не рискнул. Если опять увижу эту чертову веснушчатую физиономию, то могу наговорить лишнего…
— Гермиона, почему не идешь спать? — спокойно, стараясь сделать тон помягче, поинтересовался у девушки.
Грейнджер отложила рисунок и подняла на меня свои удивительные глаза: сейчас они казались очень темными и такими бездонными… В них отражалось оранжевое пламя свечи, а в этом огоньке я видел свой силуэт…
— Просто не хочется, сэр…
— Пойдем в кровать, — протянул ей ладонь.
Заметил, как она закусила губу…
— Я имел в виду, просто пойдем спать. И все.
По юному лицу скользнула легкая тень вызова.
— Это точно то, чего вам хочется?
Издевается! Поняла уже, что я ее ни к чему принуждать не собирался, и теперь играет на нервах! Ну, Грейнджер, сама напросилась!
— Знаешь что, Грейнджер, не играй со мной! — заорал я, грубо прижимая ее к холодному стеклу, и резко раздвинул стройные ножки, устраиваясь между ними.
Заметил, как огонек страха и обреченности мелькнул в карих омутах, но все равно решил припугнуть.
Впечатался своим ртом в ее губы, жестко принуждая открыть этот сладкий ротик, скользнул в жаркую глубину, провел языком по небу, нашел ее язык. Еще сильнее углубил поцелуй, беря ее язык в плен своих зубов…
Мои руки блуждали по ее коленкам, ладони скользнули выше по округлым бедрам: резко обхватив ее за них, подтянул к самому краю широкого подоконника. Почувствовал, как девушка дернулась, но все равно крепко удерживал ее в руках, ужесточая поцелуй…
Потерся сквозь ткань трусиков и барьер своих спальных штанов об ее женственность, давая почувствовать свое возбуждение, которое, между прочим, давно не удовлетворялось!
Гермиона уперлась кулачками мне в грудь, будто пытаясь оттолкнуть, но… в ту же секунду ее ладошки скользнули по бокам и опустились мне на ягодицы, прижимая к себе…
Твою мать! Опять все пошло не по плану! Припугнул, называется!
Разорвал поцелуй и отстранился от нее…
— Думаешь, легко жить с тобой под одной крышей так долго и ничего себе не позволять? — я даже поперхнулся от нахлынувших эмоций. — Я, в конце концов, мужчина!
— Я помню… — спокойно выдохнула девушка
Гермиона не прикрывала наготу, полностью выставляя себя напоказ, еще шире разводя коленки, как тогда… в нашу первую встречу…
Вот она… Опять доступная. Опять предлагающая себя…
Но… разве ей хочется этого на самом деле?
Нет.
Заставил себя посмотреть ей в лицо: в глазах — боль и слезы…
— Твою мать, Грейнджер! Если уж пытаешься соблазнить, хоть рыдать не нужно! — рявкнул я. — Теряешь хватку!
И замолчал. Заткнулся. Понял, что сморозил глупость, сказал больше, чем нужно было…
Я безнадежен…
По девичьим щекам покатились слезинки, но Гермиона, закусив губу, быстро смахнула их ладошкой и даже попыталась улыбнуться:
— Браво, хозяин! Думаю, пора напомнить мне мое место!
— Грейнджер, закрой рот! — вдруг взвыл я. — Как ты думаешь, почему я забрал тебя к себе? Почему ни разу не принудил к близости?
Я швырнул в нее платье, подобранное с пола.
— Прикройся!
Да, не видя твоей соблазнительной груди, намного проще разговаривать.
— Не знаю, хозяин.
Вот вредная девка!
— Да потому что… — я осекся. Нет, не буду говорить… — Думаешь, если бы ты мне сейчас отдалась, я бы обрадовался твоей преданности и отпустил к Уизли?
Молчит.
И почему я уверен, что прав?
— Посмотри на меня, Гермиона. Посмотри.
Я нежно провел пальцами по щекам, на которых еще поблескивали дорожки слезинок…
— Тебе так хочется его увидеть? — шепотом спросил.
— Кого «его»?
— Не строй из себя дурочку! Уизли твоего поганого? Неужели ты до сих пор его любишь? Неужели не забыла?
Глаза опять на мокром месте.
— Я хочу увидеть их всех.
Вторую часть вопроса Грейнджер проигнорировала.
— Ты его любишь?
Молчит.
Значит, любит!
И на что я надеялся? Откуда во мне вдруг появился этот романтичный, сопливый настрой?
— Что ж… ладно. Скоро я тебя к ним отведу, — процедил сквозь сжатые от злости и разочарования зубы. — Пойдем спать.
— Сэр…
— Я сказал, пойдем спать!
Послушалась.
Я знал, что Гермиона просто притворялась спящей в эту ночь. Ей тоже было не до отдыха…
Я не соврал. Я позволю ей встретиться с рыжей семейкой…
Мерлин, интересно, мое терпение хоть когда-нибудь будет вознаграждено?!
***
Через несколько дней я назначил Грейнджер дату, когда собирался отправить ее к Уизли.
Все это время мы практически не разговаривали: девушка была молчаливой и какой-то зажатой.