Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Чертов закон!
Но меня не покидала мысль, что юнец точно знал, зачем сюда пришел…
Гермиона стояла в дверях. На нее вообще было больно смотреть. Казалось, девушка сейчас грохнется в обморок. И все это время она не сводила с меня своих огромных, полных ужаса и мольбы глаз.
Да не бойся ты, девочка моя! Неужели думаешь, что я позволю этому мерзавцу прикоснуться к тебе хоть пальцем?!
— И по чем нынче грязнокровки? — продолжил нести чушь Маклагген.
Кажется, этот идиот уже совсем позабыл о своем липовом
— Мисс Грейнджер, идите к себе, — проигнорировав этот выпад, обратился к девушке.
Ни к чему ей слушать эту грязь.
— Нет, почему же, Грейнджер, стой! Я собираюсь… сегодня… сейчас… ик…
Кажется, кому-то алкоголь противопоказан.
— В общем, Северус, а продай-ка мне ее! Неужели не надоела одна и та же баба каждую ночь?
Гермиона осталась стоять истуканом.
— Я сказал: иди к себе, — чуть громче и настойчивее проговорил я.
Она вылетела из комнаты.
Вот теперь можно и поболтать. Жаль, что только поболтать: эта физиономия так и просила о грубом физическом насилии.
— Как ты правильно заметил, Кормак, девчонка, и правда, весьма искусна… К тому же, за это время она хорошо изучила мои привычки и пожелания, поэтому менять девчонку я не намерен. Надеюсь, больше мы к этому вопросу не вернемся.
Маклагген вдруг вскочил на ноги. Я тоже резко поднялся.
Глаза парня просто пылали ненавистью. Разлив на себя содержимое стакана, он заорал:
— Я же хотел по-хорошему! Снейп, она моя! И я ее заберу!
Кормак выхватил палочку и ринулся ко мне. Наконец-то ему отказали остатки сдержанности, а у меня оказались развязаны руки!
Ведь мое терпение тоже закончилось!
С этим пьяным телом справиться не составило труда. Одно невербальное заклятие — и Маклагген валялся оглушенным.
Брезгливо прикоснулся к бессознательному телу…
Убить бы его… но…
Минуту думал, а потом просто перенес в один из баров в Лютном переулке.
К моему сожалению, я не могу стереть ему память — слишком сильная, обнаруживаемая магия. К еще большему сожалению, я не могу его убить. Волан-де-Морт не даст поблажку даже мне… И тогда Гермиона вновь останется одна… А она только-только начала оживать…
Конечно, у меня есть на руках козырь… Попытки юнца напасть на меня…
И я его использую… но немного не так, как хотелось бы… Я не буду показывать воспоминания Лорду, требовать кары или еще чего… Нет… Для меня сейчас главное, чтобы присутствие Гермионы в моем доме осталось тайной…
Поэтому я просто оставил для Кормака послание — протрезвеет и непременно ознакомится. Он молчит о Грейнджер, а я молчу о его сегодняшнем проступке.
Если не дурак, то… не будет дергаться…
Я уже собирался трансгрессировать, но вновь посмотрел на оглушенного юнца…
Он знал, что Грейнджер у меня… Знал это в ту самую минуту, когда переступил порог моего дома…
Нехорошее предчувствие шевельнулось
Сегодняшний инцидент еще точно аукнется…
***
Вернувшись домой, сразу же взлетел по лестнице и ворвался в комнату Гермионы.
Открывшаяся картина застала меня врасплох: Гермиона, как испуганный зверек, забилась в самый дальний угол комнаты. Сидя на полу, девушка прикрывала лицо руками, будто пытаясь закрыться от внешнего мира.
Я тихо пересек комнату и сел рядом, совсем близко…
— Гермиона… — позвал девушку. — Я хочу с тобой поговорить.
Да, я на самом деле хотел поговорить, выяснить: в этот раз я не мог не заметить ее реакцию на Маклаггена. В прошлый — мне было не до того, так как я потом сам едва выжил…
Уж не он ли замешан в смерти Уизли?
Но мне не суждено было задать этот вопрос.
Грейнджер вдруг рванула ко мне, обхватила руками, неистово прижалась всем телом.
— Северус, нет! Не отдавай меня ему, пожалуйста! Пожалуйста!
Я опешил. Как она могла о таком подумать?
— Гермиона, девочка моя, — не помню, чтобы мой голос когда-нибудь был таким нежным, — я бы никогда этого не сделал.
Я пытался оттянуть ее от себя, чтобы заглянуть в заплаканное лицо, чтобы увидела, поняла, что я искренен… Но девушка просто вцепилась в меня, не желая отрываться. Тогда я просто крепче прижал Гермиону к себе и, набравшись храбрости, прошептал:
— Как я могу отдать ту, которую люблю всем сердцем?
Вот. Сказал.
Вслух.
Кажется, девушка перестала дышать.
— Гермиона…
Она вдруг резко подняла голову и впилась своими губами мне в рот. От такого напора я даже растерялся… Но быстро взял себя в руки.
Немного отстранил от себя.
— Гермиона, повторяю, ты не обязана этого делать…
— Я хочу, Северус, я хочу этого! — девушка смотрела на меня с такой нежностью, с такими… сияющими глазами… — Ведь я тоже… тебя люблю…
Молчание. И только наше учащенное дыхание нарушало эту тишину. Мы смотрели друг на друга во все глаза, осознавая, что только что произошло… В чем именно мы признались…
А потом все случилось само собой…
Гермиона опять оказалась слишком близко: ее маленькая ладошка прикоснулась к моей щеке, указательный палец прошелся по носу, обвел контур верхней губы…
Она с такой нежностью смотрела на меня, что я не мог не поверить!
Перехватил тонкое запястье и тут же прижался губами к раскрытой ладошке: я осыпал поцелуями каждый тонкий пальчик, поднимаясь выше… Давно заметил шрам… и в этот раз провел языком по въевшейся надписи…
Девушка выдохнула, а я привлек ее еще ближе к себе. Гермиона тут же обхватила меня за плечи и запрокинула голову, подставляя свое личико для поцелуев… Я касался губами ее лба, носа, щек, подбородка, скользнул языком по шейке, оставляя влажный след и сотню мурашек.