Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Моя девочка, как же я давно ждал этого, надеясь, что однажды ты позволишь до себя дотронуться, искренне желая этого…
Я чувствовал, как с каждым моим невесомым, почти целомудренным, поцелуем, Гермиона начала трепетать в моих ладонях, все крепче сжимая свои пальчики на моих плечах.
Еще один ее рваный выдох — и наши губы встретились.
Пляска языков сегодня была особенно неистовой, жадной, чувственной… Мы никак не могли оторваться, наслаждаясь, буквально насквозь пропитываясь этими пьянящими ощущениями.
Мои
Я почувствовал, как девичьи ладошки скользнули по моей груди… И только когда горлу стало свободно, осознал, что девушка принялась за пуговицы… Ловкие пальчики быстро справились с задачей. Теперь узкая ладошка легла на мою обнаженную кожу, поглаживая, лаская, запуская по телу новую волну возбуждения и желания. Острый ноготок задел плоский сосок, вызывая мой восхищенный хрип прямо в ее ротик.
Вдруг Гермиона так неистово обвила мою шею, что чуть не лишила меня равновесия. Она жадно приникла к моим губам, сама захватывая в плен зубов мой ласкающий ее язык, сильно, на грани болезненного ощущения прикусывая, выбивая из моего горла еще один громкий хрип-стон:
— Гермиона…
Моя страстная львица, моя… такая настоящая, живая, игривая… но все равно ласковая, нежная, трепетная… моя…
Мои ладони скользнули ей под свитер, ощущая нежную, бархатистую кожу поясницы, обхватывая узкую талию в кольцо, слегка оцарапывая ногтями, желая еще сильнее разгорячить девушку…
Громкий стон — музыка для мои ушей, побуждающая, разрешающая двигаться дальше…
Я подцепил край ткани и потянул вверх.
Пришлось оторваться друг от друга…
Гермиона с готовностью подняла руки, позволяя освободить себя от свитера.
И опять меня опередила…
Тут же приникла своими влажными губами к моей шее, оставляя невидимые, горящие желанием отметины.
Резко отстранился от ее ласк, запуская пальцы в шелковые волосы, дергая, запрокидывая голову назад, открывая лучший доступ для своего рта, практически впиваясь в нежную, сладкую кожу, выводя языком свое имя… моя Гермиона… а я твой… твой Северус…
Мои трясущиеся от желания, возбуждения и нетерпения ладони накрыли обнаженные крепкие груди, ощущая острые, упругие соски. То, что на Гермионе не оказалось лифчика, стало для меня приятной, будоражащей неожиданностью.
Слегка сжимая, поглаживая нежную кожу пальцами, я провел языком по ложбинке, очертил контур каждого полушария. Придерживая ладонью грудь, приник губами к маленькому бугорку, слегка пощекотал языком и легонько прикусил зубами.
Гермиона издала тихий стон, крепче охватывая за плечи, притягивая к себе…
Я улыбнулся реакции моей отзывчивой, моей податливой
— Ах! — всхлипнула Гермиона, прогибаясь в пояснице, еще теснее прижимаясь ко мне.
Ее ладони отпустили мои плечи и ласково прошлись по бокам, едва осязаемо провели по животу, поглаживая чувствительную кожу над самым ремнем брюк.
Теперь была моя очередь издавать вздох восхищения, особенно когда ее игривая ладошка накрыла мое, выпирающее через ткань брюк, возбуждение.
Я не знаю, как я сдержался, как не придавил ее тут же к полу и не взял… Как, несмотря на многомесячное неудовлетворенное желание, все еще сохранял в себе эту нежность… Все любящие мужчины такие?
— Я хочу тебя, Северус! — ее тихий шепот прямо на ушко свел живот судорогой, а смысл сказанной в пылу желания фразы разрушил последний, сдерживающий меня барьер.
Если бы ты знала… как сильно я желал тебя, девочка моя…
Я тут же принялся за пуговичку и молнию на ее джинсах. Гермиона сама мне помогала: в четыре руки мы быстро справились и с ее джинсами, и с трусиками.
Ненавязчиво помог подняться девушке с пола: у меня были другие планы…
Я подхватил девушку под ягодицы и усадил на широкий подоконник.
— Давно об этом мечтал, — хрипло прошептал свое признание в приоткрытые в сладком стоне губы.
Я не мог от нее оторваться, продолжая гладить изящные коленки, сжимая округлые, нежные бедра, исследую поясницу, спину… Мне казалось это все сном… одним из моих сладостных кошмаров, которые всегда заканчивались болезненным пробуждением…
Поэтому я все теснее прижимал к себе это трепещущее, отзывающееся на ласку хрупкое тельце, моля всех богов, чтобы это оказалось правдой, а не плодом моих фантазий…
Гермиона с готовностью развела ножки и притянула меня к себе, обхватывая за талию.
Продолжая неистово целоваться, я почувствовал, как ее ладошка опять скользнула к ремню: проворные пальчики быстро справились с пряжкой и молнией и потянули вниз брюки вместе с бельем. И обхватила ладошкой налившийся кровью и желанием член.
Я разорвал поцелуй и, уткнувшись носом в сладкое место за ушком, издал рык.
Мерлин, как давно я этого ждал!
Я предоставил ей свободу действий…
И просто наслаждался, таял от ее ласк… от ее желания…
Гермиона нежно, аккуратно провела указательным пальцем по головке, очерчивая, выводя какие-то узоры, выбивая из моего горла новый стон. Опять обхватила в кулачок и сделала несколько поступательных движений. Я тут же прихватил зубами кожу на ее нежном плечике, ощущая, как она еще больше затрепетала, как задрожала ее ручка… Воодушевившись, провел языком по ключице, чувствуя, как ее кулачок разжимается… Но тут же Гермиона вновь провела пальчиком по чувствительной, увлажнившейся головке.