Женщины души моей
Шрифт:
Крайнее выражение уже сказанного — женщины, которые живут завёрнутыми в паранджу, покрывающую их с головы до пят, чтобы не вызывать желание у мужчин, по всей видимости, чувствующих в себе обострение звериных инстинктов, стоит им увидеть несколько сантиметров женской кожи или белого чулка. То есть, в слабости или пороке мужчины виновата женщина, за что её и наказывают. Мужчины сами боятся того, что многие женщины выступают за ношение паранджи, потому что в ней они чувствуют себя невидимыми, а, значит, и в большей безопасности.
Писатель Эдуардо Галеано говорил, что «в конечном счёте, страх женщины быть изнасилованной мужчиной это есть отражение страха мужчины оказаться
Каковы истоки этой взрывоопасной смеси желания и ненависти к женщинам? Почему агрессия и домогательства не входят в сферу гражданских прав или прав человека? Почему они замалчиваются? Почему не ведётся война против изнасилования женщин наряду с борьбой с наркотиками, терроризмом или преступностью? Ответ на это очевиден: насилие и страх — инструменты управления обществом и контроля над ним.
В период с 2005 по 2009 год в Манитобе, ультраконсервативной и далёкой колонии меннонитов, которая находится в Боливии, группу из ста пятидесяти женщин и девочек, включая и одну трёхлетнюю малышку, регулярно насиловали, предварительно напичкав обезболивающим спреем для быков, используемым перед кастрацией животных. Женщины проснулись все в крови и в синяках, и им объяснили, что их так наказал Сам Дьявол, поскольку они были одержимы демонами. Эти неграмотные женщины говорили на устаревшем немецком языке, что мешало им общаться с внешнем миром. Они не знали, где находились, не умели прочесть карту, чтобы сбежать, и им не к кому было обратиться за помощью. Это не единственный случай, то же самое происходило и происходит в других изолированных фундаменталистских сообществах, будь они религиозные или иного плана. Например, в Нигерии, в террористической организации Боко харам с женщинами обращаются как с животными. Иногда так случается не по идеологическим причинам, а из-за изоляции и невежества народа, которые мы можем видеть, например, на севере Норвегии в Тисфьорде, расположенном за полярным кругом.
Мужчины боятся силы женщин, отчего законы, религии и обычаи веками накладывали всевозможные ограничения на умственное, творческое и экономическое развитие женщин. В прошлом десятки тысяч женщин, обвинённых в колдовстве, подвергались пыткам и сжигались заживо лишь за то, что слишком много знали и умели применить эти знания. У женщин не было доступа ни к библиотекам, ни в университет, и по факту идеалом считалось — а кое-где до сих пор так и есть —, что они должны оставаться неграмотными, ведь таких легче подчинить себе и можно избежать вопросов и попыток бунта со стороны женщин. Точно так же поступали с рабами; обучение чтению наказывалось поркой, а иногда и смертью. На сегодняшний день у большинства женщин есть равный с мужчинами доступ к образованию, хотя когда женщины в нём преуспевают или стремятся стать лидерами, то неизбежно сталкиваются с агрессией, что мы видели на примере Хилари Клинтон во время президентских выборов в Соединённых Штатах, имевших место в 2010 году.
Людей, ответственных за массовые убийства в Соединённых Штатах, которые все без исключения белые и только мужчины, объединяет женоненавистничество, которое подтверждается случаями домашнего насилия, угрозами и нападениями на женщин. У многих из этих психопатов наблюдаются травмирующие отношения с их матерями, они не терпят малейшего отказа, безразличия и насмешек
Женское освободительное движение изучило самооценку двух-трёх поколений мужчин, бросив им вызов и увидев, что женщины чаще одерживали верх в областях, принадлежащих исключительно им. Например, далеко не случайно наблюдается высокий показатель случаев изнасилования среди Вооружённых Сил, в которых раньше у женщин был доступ лишь к административным должностям, далёким от прямых военных обязанностей. Реакция мужчин на проявление власти женщинами часто бывает бурной и даже близка к агрессивной.
Разумеется, я не говорю, что все мужчины — потенциальные растлители и насильники, хотя процент таких случаев настолько велик, что мы вынуждены смотреть на насилие над женщиной так, каким оно является реально: величайший кризис, с которым сталкивается человечество. Агрессоры — не исключение, они не психопаты, они — отцы, братья, женихи, мужья, нормальные люди.
Хватит уже эвфемизмов. Хватит и частичных решений. Обществу требуются глубокие изменения, и навязывать их стоит нам, женщинам. Помните, что никто и ничего нам не даст, нам нужно получить всё самим. Мы должны быть организованными и глобально мыслить. Сейчас это возможно как никогда прежде, потому что мы обладаем информацией, рассчитываем на общение и способность мобилизоваться.
С женщинами обращаются жестоко потому, что их совершенно не ценят. Как сказала Вирджиния Вульф, феминизм — радикальное представление о женщинах как о людях. Веками обсуждался вопрос, а есть ли у женщины душа. Во многих местах планеты женщины по-прежнему продаются, покупаются и даже обмениваются, словно товар. Большинство мужчин считают их существами неполноценными, хотя сами никогда этого не признают по той же причине, по которой они шокированы и оскорблены тем, что женщина обладает равными с ними знаниями и порой не уступает в достижениях.
Я уже рассказывала эту историю, делясь воспоминаниями; здесь я её лишь резюмирую, поскольку она актуальна. Много лет назад, в 1995 году, я поехала в Индию с подругой Таброй и моим тогдашним мужем Вилли, которые запланировали путешествие, желая как-то меня развеять и помочь выйти из ступора, охватившего меня в связи со смертью моей дочери. Я написала мемуары — «Паула» —, произведение дало мне понять и, в конце концов, принять уже случившееся, хотя, опубликовав его, я почувствовала огромную пустоту. Моей жизни явно не хватало смысла.
От Индии у меня сохранилось видение, полное контрастов и невероятной красоты, и воспоминание о том, что оказало влияние на всю мою оставшуюся жизнь.
Мы арендовали машину с водителем и отправились по просёлочной дороге в Раджастан. По пути перегрелся двигатель, вынудив нас остановиться. Ожидая, пока охладится мотор, мы с Таброй подошли к группе шести-семи женщин, стоявших в окружении детей в тени единственного дерева на этой, похожей на пустыню, территории. Что они там делали? Откуда они здесь взялись? Мы не проезжали ни мимо какой-либо деревни, ни мимо колодца, которые объяснили бы присутствие здесь местных жителей. Молодые и по виду крайне бедные женщины, привлечённые свекольным цветом волос Табры, подошли к нам с невинным любопытством, до сих пор наблюдаемом у диких племён. Мы подарили им купленные на рынке серебряные браслеты и немного поиграли с детьми, пока водитель не позвал нас автомобильным гудком.