Жертва полуночи
Шрифт:
Она неподвижно лежала минуту, пока сердце не забилось медленнее. Она смогла ощутить пальцы ног.
Ладонь Дэнни снова скользнула между ее бедер.
— Повторим на бис?
Он не успел применить магию, она сжала ладонью его впечатляющую эрекцию.
Его тело напряглось. Он уткнулся лицом в ее волосы. Он выдохнул ей на ухо:
— Полегче. Я слишком заведен из-за твоего оргазма. Ты просто идеальная.
Лесть могла довести до чего угодно…
Мэнди схватила презерватив, открыла его и надела на Дэнни. Он подвинул ее под себя. Она обвила его ногами и направила в себя. Он идеально подходил, словно
Дэнни двигался, вызывая в ней реакцию, почти как довел до оргазма пару минут назад.
— Ох, ты слишком хороша. — Его лицо искажали попытки сдержаться.
Волна снова поднималась в Мэнди. Все в ней сжалось почти невыносимо.
— Давай, детка, дамы вперед. — Дэнни подвинулся и увеличил темп.
Мэнди закрыла глаза. Ее тело взорвалось внутри искрами.
Дэнни содрогнулся и растянулся, обмякнув, на ней. Она все еще была под ним, его кожа была влажной от пота, его сердце гремело возле ее уха. Плечом Дэнни перекрывал нос Мэнди, а его вес на грудной клетке мешал расправить легкие.
Мэнди постучала по его плечу и прохрипела:
— Не могу дышать.
Дэнни перекатился.
— Ой, прости. Но ты невероятна. — Он убрал влажный прутик из ее волос. А потом и листик.
Смех, поднявшийся в горле, чуть не задушил ее.
— Я серьезно. — Его глаза блестели, он хитро улыбнулся, и эта улыбка снова растопила ее.
— Замолчи и поцелуй меня.
— Слушаюсь.
Пока он её целовал, Мэнди осознала, что, хоть он был не первым, кого она захотела, только с ним ей все время было приятно. Она хотела его. Но он еще и сильно ей нравился. Она хотела не только переспать с ним еще раз. Она хотела есть и говорить с ним, гулять с ним. Просыпаться утром и видеть эту сексуальную улыбку было бы приятно.
Порыв ветра проник под камень и хлестнул по углям в костре. Капли дождя попали на ее кожу, холод был резким контрастом по сравнению с жаром кожи Дэнни. Он поднял покрывало до ее плеч.
— У нас есть еще час. У тебя есть еще презерватив?
— Да. — Дэнни потерся носом об ее щеку. — Я люблю быть подготовленным.
— Как хороший бойскаут.
— Милая, я никогда не был хорошим бойскаутом.
Мэнди рассмеялась, но вина вмешалась в этот миг. Что случилось бы, если бы он узнал правду о ней и Натане?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Бостон, декабрь 1975
— Ты можешь есть, Натан? — спросил папа с порога. Его лицо осунулось с тех пор, как мама заболела. Кожа его щек обвисла, как тающий воск, стекающий к полу.
Натан покачал головой. Пустой желудок протестовал с болью, но он не мог есть.
Папа кивнул. Он понимал.
— Хочешь, я останусь?
Да. Его горло сжалось. Беспомощность была осязаемой в воздухе вместе с гадким запахом больницы.
Лицо Натана пылало, текли слезы. Мужчины не плакали, но почему он не мог остановиться?
— Я дам тебе побыть с ней, — папа сунул руки
Комната была серой и страшной от пола в крапинку и пластиковых стульев. Натан притянул колени к груди, чтобы убрать напряжение в спине. Он повернулся и прижался лбом к прохладным простыням кровати матери. Его веки были тяжелыми как кирпичи, но он не мог закрыть глаза.
Впервые почти за год тело матери было неподвижным. Доктор сказал, что она находилась в коме, но Натану казалось, что она выглядит мирно, будто наконец-то отдыхает.
Натан сжал ее руку. Она не ответила. Вряд ли она понимала, что он был рядом.
Страх сжал его пустой желудок. Она держалась только ради него. Натан был уверен. Если он уснет, она умрет.
Папа этого не говорил, но Натан знал, что произойдет. Это было на лице врача. Каждый раз, когда он проходил в палату, он словно удивлялся, что она еще дышала.
— Есть лишь одна надежда, — прошептал в коридоре дядя Аарон.
— Аарон, хватит так говорить. Гвен разозлилась бы. Ты должен бояться того, что предлагаешь. — Голос папы дрожал.
— Иначе она не проживет и ночи.
— Она не проживет и ночи и без твоего варварского ритуала. Я не позволю. Гвен не простила бы себе.
— Ты не понимаешь, Роберт. — В голосе дяди послышалась злость.
— О, я отлично понимаю. Уйди, Аарон.
Стук, деревянный крест на стене над кроватью дрожал.
— Она — моя сестра. Ты не помешаешь мне спасти ее.
— Убери от меня руки. Ты сошел с ума. Мне нужно сообщить о тебе полиции. — Голос папы был сдавленным.
Сердце Натана колотилось. Он сжал ладонь матери, отпустил, боясь, что ранит ее.
— Не угрожай так, Роберт. Твой Бог может просить тебя сидеть и принимать то, что он творит. Но мой — и твоей жены — зовет действовать. В венах Гвен кельтская кровь. Ее нужно слышать.
Папа не ответил, и голос дяди Аарона стал ниже.
— Ты заплатишь за решение позволить моей сестре умереть. Ее смерть на твоей совести. Я этого не забуду, Роберт.
* * *
Гром звучал вдали. Натан выключил фары и проехал на парковку за старой гостиницей. Он остановился у гаража. Машины Мэнди не было. Тревога охватила его тело.
Он вышел из машины, осмотрел дом сзади. Все окна были темными и тихими, как и должно быть перед рассветом. Он прошел по заднему двору и обогнул угол. Окно Мэнди было сбоку. Он привстал на носочки и заглянул. Кровать была напротив окна, белые простыни и одеяло не были тронуты. Темная голова не лежала на подушке.