Жертва ума
Шрифт:
– Меня зовут Хану, - представился он, уже сам давясь от приступов смеха.
– Да, я поняла, извини, - сказала Мира, которая уже устала смеяться и хотела сообщить нечто важное, но переводя взгляд с Хану на злополучный и теперь уже очень дырявый гамак, снова покатилась со смеху уже до судороги лицевых мышц.
Теперь она уже совсем не выглядела столь опасной, как показалось ранее. В этой искренне смеявшейся девушке, было трудно заподозрить матерого оперативника местного подполья. В ней не было видно даже тени коварства и хоть какой-то искусственности, а ее смущение и попытки вернуть себе серьезность и строгость во взгляде, сейчас только усиливали впечатление. Мира была очень непосредственна и сразу как-то очень мягко располагала к себе, очаровывая собеседника обаянием нежной юности
– Здесь долго оставаться нельзя, нам надо переехать - сказала Мира, как только смогла вернуть себе прежний вид, но ее серые глаза, по-прежнему продолжали смеяться.
– Куда?
– под влиянием ее чар, уже несколько расслаблено спросил Хану.
Он понимал, что опросив всех мобилизованных с ним 'бродячих' той ночью, уже наверняка нашли свидетелей, кто видел, что он бежал в сторону набережной. А значит, уже отрабатывались и все суда, которые выходили этим утром из порта. И хотя, его спасители были очень осторожны и предусмотрительны, в ближайших городах, куда эти корабли зашли, уже наверняка начался поиск. Поэтому, с самого начала, им не стоило и мечтать о том, чтобы валяться в гамаке здесь и дальше.
– В ретритный центр в горах. Там очень безлюдно и посторонним вход запрещен, - словно уже откуда-то издалека тихо ответила Мира.
Ее голос мягко и неторопливо журчал, как чистый горный ручей, чуть слышно ворочая гладкие камешки. Казалось, что он принадлежал уже ему самому, вызывая гипнотическое желание безропотно подчиниться, сдаваясь полностью и без остатка. У Хану в голове тревожно зазвенел маячок - он уже испытывал нечто подобное во время того памятного вечера с Инной. Но, если в тот раз, ум был наполнен энергией, возбужден и затоплен волнами желания, то в этот, словно множество мягких женских рук обволакивали его тончайшими слоями нежнейшей шелковой ткани, лишая воли к сопротивлению, бережно лелея, лаская и усыпляя разум. Наверное, так чувствует себя загипнотизированная лягушка, покорно отдаваясь заглатывающему ее питону. Это понимание мгновенно отрезвило Хану, словно разбив красивый ядовитый сосуд с отупляющим газом.
– Но, если это он принадлежит 'санпе', то разве не там и будут искать в первую очередь?
– собравшись, уже напряженно засомневался Хану.
Мира прекрасно поняла, что ее чары рассыпались и искренне улыбнулась, признав свое поражение. Как ни странно, даже сейчас она не вызывала ощущения опасности, только оттачивая и проверяя свое обаяние, играя с его мозгом - осторожно и умело нащупывая, натяжение сильных и слабых его струн своими маленькими нежными пальчиками. Чувствовалось, что она виртуозно сыграла бы на расстроенных клавишах его обмякшего тела, извлекая гармонию совершенного звучания из всех доступных ей инструментов, мягко растворяя в пространстве все страхи, тревоги, волнения - волшебной призрачной дымкой...
Хану вернул к жизни легкий щелчок по носу - перед ним, наслаждаясь реваншем, звонко хохотала Мира. Девушка, словно сирена, с явным удовольствием показала присущую ей силу и власть, отпустив его в тот миг, когда он уже окончательно сдался. Хану только развел руками, давая понять, что полностью признает ее преимущество. Она мастерски наводила свой морок так, что жертва даже не успевала это заметить. Ей даже не требовалось подмешивать гадость в вино. Вполне хватило бы только ее. Но даже теперь, он не смог на нее разозлиться.
– Нет, он относится к другой линии. Но, я вижу, что Инна успела ввести тебя в курс дела. Мы же, действительно, относимся к этой традиции, - ответила Мира, вволю насмеявшись, хотя он уже давно не помнил своего вопроса.
– Когда мы выходим?
– Прямо сейчас, как только они все уладят между собой, - Мира кивнула в направлении, куда Инна утащила Кайзи.
– Надеюсь, все у них кончится хорошо.
Она интонацией выделила это ' у них', как бы давая ему понять, что он там чужой и лишний. Хану же был в этом совсем не уверен. Он все же втайне надеялся, что не он останется 'лишним' и не понимал, как именно, для него может выглядеть это 'хорошо'. Инна выберет все же его или же будет счастлива с Кайзи - какой вариант для него, будет действительно хорошим? Что ему делать? Хану был еще сильно смущен тем, что Мира, только что ясно показала ему, что могла сейчас сделать с ним что угодно, а если его тело и ум так легко уязвимы для страсти, то может ли вообще существовать любовь, как настоящее чувство, безотносительно от его животных рефлексов самца? Или все это, лишь игра грубых инстинктов, а любая красивая и здоровая самка с легкостью приманит его лишь одним своим запахом?
Инна вообще повела себя достаточно странно. Было похоже на то, что Кайзи, сейчас представлял для нее, скорее помеху. На долгожданную встречу разлученных влюбленных это было совсем не похоже, по крайней мере, с ее стороны. А сыграть радость при встрече, хотя бы для Миры, она бы не смогла или не захотела. Любила ли она Кайзи вообще раньше? Или поняла, что такой как сейчас, он ей уже не нужен?
Ему оставалось только ждать решения Инны и он бы принял его, чем бы это не было. Хану знал, что обязан ей жизнью и без колебаний бы сделал все, что бы она была счастлива, но вот в своих чувствах к ней, разобраться так и не смог. Он опять, решил все оставить как есть, чтобы вернуться к этому позже, в более спокойной обстановке. А сейчас, пока этой парочки тут еще нет, возможно, стоило бы задать вопросы, которые при них спрашивать было бы очень неудобно.
– Где вы нашли Кайзи, как он спасся?
– спросил Хану.
– Его чудом выкрали у Гридика, неделю назад. Нам сообщили, что с тобой будет Инна и мы подумали, что возможно, она рада его будет видеть, - Мира пожала плечами.
– Там было тело и второго техника, но мы успели испортить его.
По крайней мере, это сходилось с тем, что он слышал от Инны. Самому Кайзи, видимо о помиловании и обратном размене, директор мстительно сообщать не стал. Возможно, Гридик, действительно хотел выполнить свое обещание ей, но после его пропажи, это стало уже физически невозможно. Если бы не их партизанщина, то он бы сейчас, был уже в теле второго техника. Кайзи же, вернулся бы в свое родное, а его, наконец бы, оставили в покое... Теперь же, за ним продолжает гоняться полмира и совершенно непонятно, что ему ждать еще и от этих 'подпольщиков'.
– Вы не доверяете Инне?
– решил он спросить ее напрямую.
– Мы обязаны быть осторожными. Она была очень крупной рыбой в Бюро. Посмотрим.
– Мира неуверенно пожала плечами, - История учит нас, что 'шенпо' опасно доверять...
– Но, я так понял, что именно ваша линия руководила городом во время прошлого кризиса, допустив эту резню?
– Хану намеренно провоцировал девушку, поскольку спрашивать об этом при Инне грозило бы большой резней и мордобоем.
– Да-а?
– иронически протянула Мира, при этом, как бы вся внутренне подобравшись.
– Это только в их учебниках. 'Историю пишут победители', но у нас еще сохранились документы, что все было совсем по-другому. Но, они переписали или сожгли все, что противоречило этому. По крайней мере, то, что смогли найти. Только за один такой текст, можно запросто попасть к ним на ритуальный стол для 'блага народа и во славу учения'.
Хану заметил, как она сильно изменилась, словно сбросив маску, обнажая свое настоящий лик. И он ему очень не нравился. От той краснеющей и смущающейся девушки, не осталось следа. Прежде смеющиеся серые глаза Миры, вдруг потемнели и стали, словно двумя черными дырами. От нее, теперь будто бы поднимались струи невидимого и ядовитого пара, а гибкая фигурка была уже словно заряжена скрытой энергией чудовищной силы. Находиться рядом с ней стало невероятно страшно. Это, возможно, было похоже на ощущение человека сидящего на крыше порохового склада и наблюдавшего загоревшийся фитиль. Хану пришла на ум аналогия со 'сладким медом на лезвии бритвы' - любой, кто позволил бы себе обмануться невинной внешностью Миры, был бы очень легкой и глупой добычей.