Жертвы Северной войны
Шрифт:
Может быть, все просто, и Мустанг действительно всего лишь хочет вернуть своего друга?.. Ведь они явно были лично знакомы, довольно неплохо знакомы… И он самостоятельно взял на себя ответственность за весь возможный риск, причем принял решение еще до их разговора…
Нет, государственный деятель, по представлению Хайдериха, не мог быть столь нерасчетливым — это уже граничило с изменой. Но с другой стороны, что Хайдерих знал о государственных деятелях?..
В одном он был уверен наверняка: фюрер Мустанг — личность героическая.
…Едва посетитель покинул кабинет
Двадцать лет назад Рой уже поставил личные мотивы выше долга перед страной — как он понимал долг. Он пошел на убийство из мести, зная, что это, скорее всего, окончится его казнью, а даже если и нет, навсегда исключит для него всякую возможность оказаться во главе государства. На волне государственных переворотов предводителями в итоге становятся те, кто ничем себя не запятнал.
Все вышло именно так: парламент получил лишь номинальную власть, фюрером стал чуть менее консервативный, чем Брэдли, Халкроу. В стране не изменилось практически ничего; доказательство — второе пришествие Данте. Мустанг оказался в опале. Кто ж знал, что последует Северная война и вся связанная с ней неразбериха?..
Все-таки он не герой. Скорее, трус и слабак. Маэс — вот кто был настоящим героем. Оба Элрика. Армстронг. Лиза — от нее героизма требуется больше всего и по сей день.
Он приложит все усилия, чтобы его трусость не привела к трагическим последствиям. Выбирать, кого предавать — страну или друга, — каждый решает сам. Он решил, и, когда его призовут к ответу, не дрогнет.
Мустанг взял нож, повертел его в пальцах… и резко развернувшись на каблуках, с хеканьем метнул его в висящую на стене напротив карту мира. Лезвие с коротким стуком впилось в маленький кружочек, помеченный «Бхагавата».
Мари вернулась домой — то есть в квартиру Элриков — довольно поздно. Щеки у нее горели, голова казалась ужасно легкой, по телу, напротив, неприятной тяжестью разливалась усталость. Уинри поехала к Эдварду в больницу — сообщить ему побыстрее о «находке века», пусть даже Эдвард от этого в себя не придет и вообще ни на что новость не повлияет. Что касается Мари, то ее уже, наверное, хватило бы только упасть на кровать и отключиться.
Охранник довел ее до двери, но, открыв замок, Мари его отпустила. Она знала, что в квартире установлена сигнализация, и что там все в порядке — иначе военных бы предупредили. И все-таки темная, полупустая комната с окном, затянутым влажной, подсвеченной снаружи фонарем испариной, выглядела жутковато. У Мари даже не было сил включить свет и повесить пальто на крючок. Стоя на левой ноге, она рукой стащила короткий сапожок с правой… оставшийся сняла уже без помощи рук. Бросила обувь как попало и, пройдя в гостиную, скинула пальто прямо на диван. Теперь в ванную… Умыться
Мари распахнула дверь ванной, пытаясь вспомнить, где располагался выключатель — внутри или снаружи… и замерла, ошарашенная.
Во-первых, ей в лицо пахнуло неожиданным теплом и явственным ароматом мыла, шампуня, каких-то мужских духов и, кажется, даже лосьона для бритья.
Во-вторых, ванная комната была ярко освещена — и как Мари не заметила полоску света под дверью?.. — а посреди, перед висящим на стене приличных размеров зеркалом, стоял высокий мускулистый блондин с намыленной нижней челюстью. В руке он держал безопасную бритву. Блондин был абсолютно голым.
Мари приоткрыла рот. Маньяк?! Не может быть! Тут же охрана! Сигнализация!
Предполагаемый маньяк опередил ее, громко сказав первым:
— Вы кто, черт побери?!
Голос у него был злым и испуганным, что вполне объяснимо в данных обстоятельствах.
Мари захлопнула рот и ответила с теми же интонациями:
— Это вы кто, черт побери?! Я здесь живу!
— Здесь Элрики живут! — объявил голый блондин. — И временно — я! А вы откуда взялись?! Дверью ошиблись?! Или городом?! Я, конечно, понимаю: архитектура в Аместрис однотипная…
Мари схватила с вешалки полотенце и бросила в мужика.
— Прикройтесь! И смойтесь! Тогда поговорим!
Выскочила из ванной, как ошпаренная, захлопнув дверь. Пораженная внезапной догадкой, включила свет.
Ну конечно… Диван, куда она так опрометчиво кинула пальто, был разобран, на нем сверху — прямо под пальто, на котором еще таяли островки снега — валялся видавший виды ярко-оранжевый спальник.
Вот уж вляпалась! Ну почему, почему Уинри ей не сказала, что они ждут гостей?! Наверное, из головы вылетело — не удивительно. Или гость явился незваным?.. Однако, очевидно, он хорошо знаком хозяевам и имеет какое-то право здесь находиться, иначе охрана бы его не пропустила. Потому что если он убийца, то уже сто раз мог бы ее, Мари, прикончить.
Мари чуть было не подхватила пальто, чтобы повесить его на вешалку… но, движимая смутным чувством мести, не стала трогать. Тоже мне, Джеймс Бонд, так ее пугать! А если бы она рожать начала раньше времени?! Или в обморок упала?!
Дверь ванной хлопнула, и в комнату выскочил блондин — одна щека выбрита, другая в трехдневной щетине, на бедрах полотенце, волосы всклокочены.
— Вы!.. — начал он возмущенно.
— Мари Элрик, — сказала Мари суровым, фельдшерским тоном. — Приятно познакомиться. А вас?
— Что меня?!
— Как вас зовут. Я представилась. Ваша очередь.
Мужчина аж вздрогнул. Подобрался.
— Как… Мари Элрик?.. Вы кто?
— Жена Альфонса Элрика, — ответила Мари. — Вот уже полгода, — подумала про себя: «Скоро и сама поверю». — А вы…
— Меня… меня зовут Рассел Трингам, — растерянно произнес блондин, усаживаясь на диван. — Я — коллега Стального и его брата. Я только что из экспедиции вернулся… Я когда в Столице живу, всегда здесь останавливаюсь… чтобы на гостинице сэкономить. У меня даже ключ есть. И охрана меня знает… вот и пустили…