Жестокие игры II
Шрифт:
Глава 5. Я – оборотень!
Всякий уважающий себя шизофреник обязан время от времени
обсуждать с собой, любимым, текущие проблемы.
(Макс Фрай)
– Психика человека представляет собой не какую-то абстрактную субстанцию, а связку субличностей. Они разнообразны по, так сказать, функции и возрасту: «внутренний ребенок», «внутренний взрослый», «внутренний родитель» и так далее. Они могут быть, кхм, парадными и скрытыми, могут отражать мужскую – «анима» – и женскую – «анимус» части. У среднестатистического человека все функции слаженно
Угу. Он – это тоже я.
– И что мне делать?
– Как я и говорил всегда – устранять конфликт. Вы – феномен во всех смыслах, дорогой мой друг, начиная от самого факта диссоциативного расстройства, закачивая общей, по вашим словам, с альтер-эго синестезией. Примите себя, Виталий Семенович, это будет первый шаг на пути самоинтеграции.
Попробовал бы он это принять, когда его женщину трахали бы его членом, но не он.
Бля-я-ядь, бред даже для такого психа, как я.
– Док… – вдруг ошпарило мыслью, – а я сам-то вообще… – повертел пальцем у виска, – не спятил?
– А как вам кажется?
Спятил.
– Так, ладно, я пошел…
– На МРТ, – перебил док, взяв мое направление, встал следом и кивнул на дверь. Я закатил глаза – сейчас запихает меня в эту «выхлопную трубу» и будет песочить мозг, дергая то мою личность, то альтер-эго. И так до тех пор, пока ему не покажется, что уже достаточно. – Посмотрим результаты и продолжим. Вы сегодня у меня задержитесь, молодой человек.
Серьезнее заявы от него я еще не слышал. И голос-то не изменил, но чувство, что в смирительную рубашку упаковал. Так я и поплелся за ним на МРТ и ПЭТ-сканирование.
Вот я попал…
***
Док стоял и рассматривал нейровизуализацию моего головного мозга. А я хоть и не первый раз видел эти срезы с разноцветными зонами, но ни черта не понимал.
– …Позитронно-эмиссионная томография зафиксировала, что при переключении на альтер-эго области, отвечающие за эмоции, функционируют в обычном режиме, как и при личности-хозяине…
Юрьич мял пальцами подбородок и всматривался в картинки, а я нетерпеливо посматривал на часы – собирался же учить вождению Маришку, но тут, походу, зависну еще на пару часов – уж я-то хорошо знал этот взгляд дока. А ведь собирался еще в бюро заскочить к Игорю. Ну надо же было сунуться к доку именно сегодня.
– То есть он чувствует все то же самое, что и я? – уточнил.
Вдруг из нас двоих мне это сомнительное счастье выпало?
– Да-да, именно так… – ответил психиатр, и я злорадно ухмыльнулся, посылая доппельгангеру «Еще раз к Маришке прикоснешься – буду пиздить тебя, как резиновую грушу». Надо было сначала к Пашке – попросить его, чтобы врезал от души, пусть бы двойник прочувствовал всю прелесть его отлично поставленного удара. – Но удивительно другое, дорогой мой друг… – док и так, и сяк рассматривал мои снимки и сверял с прошлыми, надолго замолчав.
Я не выдержал:
– Вы сейчас моей или своей смерти от старости ждете? – поинтересовался у него, цедя слова сквозь зубы. – Что там еще, твою мать?!
– Дело в том, что… хм-м… – док проигнорировал мою вспышку ярости и нетерпения, подсовывая снимки под зажимы на подсвеченном стекле. – Эта субличность не создает для вас барьеров, активность разных частей гиппокампа – центра памяти обо всех событиях жизни – полностью активна!
– Вадим Юрьевич, будьте проще! – взмолился я. – Я не сыплю полицейскими или военными словечками, а что я должен понять из всего, – покрутив рукой, обводя эти картинки, – этого? Я ваших институтов не кончал! Что вы хотите этим сказать?
– Или Егор прекратил выполнять функцию защитника и перестал реагировать на триггер… – док перевел взгляд на меня, любопытный такой, вопросительный.
Я его сейчас точно медленно душить начну!
– Перестал, – кивнул я, помня, как док объяснял, что Марина – триггер Егора, а не мой. Это тогда многое объяснило в его поведении в присутствии моей зефирки, а теперь становилось понятно и его молчание все эти месяцы – моя девочка его больше не «вызывала». – То есть Егора больше как бы и быть не должно?
По-моему, это логично. Нет тела – нет дела.
– Я подтверждаю, – пристально посмотрел на меня док, – что его и нет больше.
Ага, как же!
– Он есть, и он стал сильнее.
Юрьич на это покачал головой:
– Это не он. Не Егор.
На письме я бы свое состояние после этого заявления обозначил бесконечной строчкой точек. А так только глаза вылупил и челюсть отвалил. Когда дар речи вернулся, вышептал:
– То есть?
– Видите ли, мой друг, мы с вами не закончили исследование субличности, называвшей себя Егором, как вы помните, – надавил голосом, пеняя мне, что так и не явился ни разу на все его приглашения завершить серию исследований моего двойника. Но он же не вылезал, а кому охота лишний раз к психиатру соваться? – У меня было подозрение на то, что он и сам имеет субличность…
К такому меня жизнь не готовила. Я точно псих. В геометрической прогрессии. Геометрический псих. Треугольник Пенроуза. Занимательная математика, блядь!
– …при расщеплении личности происходит фрагментация сознания и воспоминаний. Каждая из личностей имеет доступ только к конкретному участку памяти, поэтому какие-то события выпадают из нее при переключении… – док продолжал, а я, оглушенный новостью, кажется, пропустил что-то из его объяснений, – …так было с Егором. Но в случае с этой вашей новой субличностью этого не происходит. Вы оба обладаете полной памятью, и вы, Виталий, должны знать все, что знают ваш исчезнувший и новый двойник. Кстати, весьма приятный молодой человек, с хорошим чувством юмора. Очень похож на вас.
– Пф, – не сдержался я. Как-нибудь потом, когда времени больше будет, послушаю запись сеанса гипноза, что там мой отщепенец намяукал. – Просто душка, да-да! Взял и… кхм… занялся сексом с моей невестой.
Док аж очки с носа уронил и на меня, как на клинического идиота, уставился:
– Так вот чем вызван ваш приход и просьба выставить его «на хер», как вы изволили выразиться, – дошло до него под венец моего терпения, и я только руки развел – подробностей не будет, но взглядом дорассказал психиатру историю секса «втроем». – Височно-теменной узел, в том числе и угловая извилина, которые отвечают за формирование ощущения саморасположения и телесное самовосприятие, активна, когда активны обе ваши личности, поэтому вы чувствуете одно и то же, – он покачал головой, будто устал объяснять неразумному мне простые истины. А у меня уже глаз дергался от его терминов. – Виталий Семенович, ваш новый двойник совершенно ничего от вас не скрывает, вам доступна его память, вы друг для друга – открытые книги. И мне показалось, что он ждет, пока вы что-то вспомните. Возможно, вам стоит побеседовать по душам. Судя по графике, – постучал он кончиком карандаша по одному из снимков, – вы и общаться должны в режиме, как сейчас принято говорить – онлайн…