Жестокие клятвы
Шрифт:
— Я бы сказал, обида, — говорит он мне с отвращением. — Чего, я не знаю. Это может быть презираемая любовница, обижающаяся на проститутку, с которой спит ее мужчина. Может быть, ее госпожа, если она разозлила ее или украла деньги.
— Или она возмущалась тем, что родилась? — нерешительно спрашивает Антон. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Думаешь, Ада убила собственную маму?
Антон пожимает плечами.
— Ваня рассказывала тебе, что отец забирал у нее Аду и что, когда она вернулась, она уже не была прежней. Что, если Тео развлекался с Адой и
Черт. Тогда она бы очень обиделась на свою мать.
— Вместе? — лицо Кензо искажается от отвращения. — Как специальный выпуск для матери и дочери?
Этот больной ублюдок. Зарабатывает таким образом деньги на собственной дочери. Я знал, что Тео Кастельяно был развращенным человеком, но это не имеет значения.
Мой телефон звонит, отвлекая меня от размышлений о том, как я хотел бы вернуть его к жизни, просто чтобы убить его снова.
Я смотрю на это.
Моя мать.
Нажимаю игнорировать.
Он звонит снова.
Моя мать.
Нажимаю игнорировать.
Еще раз.
Сукин сын, я отвечаю на звонок.
— Да, мама.
— Адриан, — в панике звучит голос моей сестры. Я выпрямляюсь.
— Елена, — рявкаю я. — В чем дело? — моя сестра рыдает в трубку. Я слышу, как моя мать на заднем плане успокаивает ее.
— Это о Ване, — икает она. — Я… пожалуйста, не злись.
Безумство? Я перегорю предохранитель, если она не скажет мне, что, черт возьми, происходит.
— Елена, что насчет Вани? — я настаиваю, разочарованный тем, как долго это занимает. — Ты знаешь, где она?
Еще одно рыдание.
— Я… я подобрала ее после того, как она сбежала от тебя, — плачет она. — Она попросила меня отвезти ее на кладбище на другом конце города. Я сказала ей позвонить мне, когда она закончит, или использовать мою карту, чтобы вызвать такси или Lyft, — она делает паузу.
Я сжимаю свободную руку в кулак, а другую сжимаю вокруг телефона.
— И?
— Ничего, — вопит она. — Она не звонила, и с моей картой в последнее время не было никаких действий. Я запаниковала и рассказала маме, и она сказала мне позвонить тебе. Мне очень жаль. Она была так разбита и грустна, что сказала, что хочет навестить могилу матери своей лучшей подруги.
Могила Коры. Я обращаюсь к Антону.
— Принеси мне все кадры из секции B5 кладбища на Канал-стрит, — огрызаюсь я на него. Он не тратит времени зря, делая то, что я прошу. Когда Матиас дал мне информацию о матери Ады, я проверил, где она похоронена.
— Мне очень жаль, Адриан.
— Все в порядке, Елена, — успокаиваю я ее нежным голосом. — Ты правильно сделала, что позвонила мне, но мне пора идти, ладно?
— Хорошо, — еще одна икота, и она вешает трубку.
— Она у меня, — кричит Антон через несколько мгновений. — Она идет на кладбище, но не выходит, — еще несколько ударов по клавиатуре. — Черт. На могиле Коры нет угла.
Черт возьми.
— Подожди… — его указательный палец прокручивает мышь. — Через несколько часов на парковку въезжает небольшой фургон, и… через десять минут кажется, что они кого-то несут через плечо.
Мы получили ее.
— Кензо. Ты можешь отследить чип на кредитной карте Елены?
Кензо широко улыбается.
— Держу пари, что смогу.
Все черные безлимитные кредитные карты Amex имеют чип отслеживания на случай, если они будут потеряны или украдены. Если нам повезет, люди, которые ее похитили, этого не узнают.
— Бинго, — кричит он. — Ты не поверишь этому. Они в мотеле, где Кору нашли убитой. Я отправил адрес на ваши телефоны.
Эта новость должна была бы меня удивить, но это не так. Если я чему-то и научился, так это тому, что Ада, кажется, имеет склонность к драматизму, когда дело касается Вани. Для Ады все началось в этом мотеле. Задолго до убийства собственной матери.
— Давайте пристегнемся, — говорю я им. Через несколько минут мы уже в подвале казино, где у меня находится Оружейная палата. У каждого из нас есть пистолет-пулемет Beretta 93R, а также Glock 45. Пятнадцать моих людей готовятся вместе с нами и готовы быть наготове на случай, если что-то пойдет не так. Мы не знаем, сколько мужчин будет в распоряжении Ады, и хотим быть готовыми.
Я надеваю бронежилет и засовываю свой «Глок» в кобуру над сердцем. Еще один «Глок» сидит у меня за спиной, а я перекидываю ремень автомата через плечо. Я загружаю дополнительные боеприпасы в обоймы, прикрепленные к моему поясу.
Вместе мы направляемся к гаражу, где нас уже ждет свита внедорожников.
— Вы все знаете нашу цель, — говорю я мужчинам. — Фотография объекта загружена на ваши телефоны, и вы должны защитить ее любой ценой.
— Мы возьмем кого-нибудь живым? — спрашивает один из моих людей.
— Нет. Убить их всех.
Не волнуйся, моя маленькая львица. Я иду за тобой.
ГЛАВА 38
Ваня
Боль.
Белая, горячая, ослепляющая боль.
Это все, что я чувствую. Это повсюду. Невыносимая и безжалостная, не предлагающая спасения от постоянных мучений. Постонав, я медленно начинаю приходить в сознание, борясь с переворачиванием живота. Как долго я отсутствовала на этот раз? Секунды? Минуты? Часы?
Мой мозг стучит, как сердцебиение, о череп. Теплая, липкая жидкость стекает по той стороне моей руки, где Ада начала меня резать. Мое дыхание поверхностное и болезненное, боль в легких делает почти невозможным глубокий вдох. Даже малейшее движение вызывает жгучий приступ агонии, проходящий через мой живот, прожигая след в нижней части моего тела.
Я не уверена, как долго она водила этим ножом по моей коже, как будто это была кисть, а я была ее холстом, но этого было достаточно долго, чтобы мое тело наконец сдалось. Мои плечи кричат на меня, и я беспокоюсь о том ущербе, который причиняет их долгое нахождение над головой. Такое ощущение, будто они вывихнуты, но когда я пытаюсь пошевелить ими или сделать что-нибудь, чтобы уменьшить нагрузку на нежные суставы, меня останавливает жгучая боль в запястьях.