Жестокий лес
Шрифт:
— Не может быть! — округлила глаза Верка.
— Почему это не может быть? Мы советских разведчиков спасали, Андрей бой принял и скосил двух бандер.
У Верки вытянулось лицо. Это понравилось Андрею, но он сделал вид, что все, о чем шла речь, — пустяки, даже махнул рукой: мол, что же тут такого — принять бой! Но перехватил взгляд Филиппа и немного смутился. В самом деле, чего петушиться перед девчонкой!
А она протянула руку, потребовала:
— Покажи!
— И чего бы я ее с собой носил?
— Тогда пошли!
Андрею
Выручил Филипп — вот что значит настоящий друг! — сказал небрежно:
— Я бы тоже посмотрел, давно не видел. Пошли втроем. С этого дня они с Филиппом признали Верку своей.
В тот же вечер они увидели во дворе школы директора, он что-то увлеченно строгал.
Петр Андреевич Ротач — демобилизованный капитан — носил пулю в легких, часто кашлял. Он умел плотничать и своими руками уже многое сделал в школе — выстругал доски для парт, отремонтировал в классах полы, сейчас хотел заменить ступеньки на крыльце — старые почти сгнили.
Завидев ребят, отложил топор, выпрямился, но сразу тяжело закашлялся. Когда успокоился, спросил:
— С чем пожаловали, друзья?
— Да как-то нехорошо получается, Петр Андреевич! — неуверенно начал Филипп. — Нам уже скоро по пятнадцати будет, а…
— А вы еще не комсомольцы, — опередил его директор.
Вот так всегда: не успеешь о чем-то подумать, а у директора уже и ответ готов.
— Я уже говорил в райкоме комсомола, на будущей неделе секретарь приедет к нам, соберем молодежь вашего возраста, потолкуем…
Ребята счастливо переглянулись.
— Может быть, что помочь вам? — спросил Андрей.
Петр Андреевич скосил хитро глаза. Вот как оно получается: так не допросишься, а услышали про комсомол — пожалуйста!..
— Пришкольный участок зарос сорняками, прополоть надо бы…
— Завтра сделаем, — пообещал Филипп твердо. — Детвору заставим и сами… — Осекся: достойно ли будущему комсомольцу вместе с малышней выпалывать сорняки?
— И сами обязательно! — понял его колебания директор. Андрей заглянул в конюшню, где когда-то стоял Серко.
Хороший был конь, где-то он теперь?
Года еще не прошло, как Андрей вернулся в Острожаны. Тогда, после боя с бандеровцами, Демчук провел разведчиков через болота, а сам с сыновьями подался на один только ему известный хутор разыскивать жену. Андрей вместе с разведчиками перешел линию фронта. Разведчики зачислили его в состав своего подразделения. Бутурлак пригрел его, как брата. Но когда фронт двинулся вперед и Острожаны были освобождены, лейтенант сам доставил его в село.
“Надо учиться!” — такой был его аргумент, и Андрей не мог не согласиться с этим. Тем более что на селе, в доме Северина Романовича Жмудя, который убежал с гитлеровцами, открыли семилетку.
В конюшне стоял неказистый рябой конь. На нем держалось все школьное хозяйство: завозили дрова, вспахивали жмудевский огород, который теперь назывался пришкольным участком, ездили в райцентр за стройматериалами и учебными пособиями.
— Петр Андреевич, — спросил Андрей, — а можно будет в пятницу в город съездить?
Директор посмотрел внимательно:
— Зачем?
Андрей вытянул из кармана серый конверт — не солдатский треугольник, а настоящий конверт, да еще с маркой в углу. Помахал с гордостью:
— От Бутурлака. Он был ранен, лежал в госпитале, а сейчас выписывается, спрашивает: может ли месяц пожить у нас? Ему отпуск дали. Пишет, что мечтает порыбачить, и вообще понравилось ему здесь.
Директор, который был наслышан о прошлогодних событиях, не удержался от иронии:
— Понравилось, говоришь? Едва голову не снесли — что же здесь может понравиться?
— Не об этом он… — попробовал объяснить Андрей. — Природа…
— Ну, если природа, то давай. Не возражаю.
— Мы с Филиппом вместе съездим, встретим его. — Андрей почему-то постыдился сказать, что собирается пригласить и Веру. Но может быть, она еще и не поедет.
— Заедете в роно, — поставил условие директор, — получите мел.
— Конечно, заедем! — обрадовался Андрей. — Может, еще чего?
Со времени того разговора прошло уже три дня. Ребята, как и обещали Петру Андреевичу, организовали работу на пришкольном участке, пропололи грядки, заканчивали взрыхлять землю на кукурузной плантации, когда прибежал Сергейка с сообщением об убийстве “ястребка”. И теперь, стоя у сельсовета, Андрей думал, что не следует завтра брать с собой в райцентр Веру. Если бандеры начали шататься вокруг села — опасно. Кому-кому, а бандитам год назад они хорошо насолили, могут и отомстить теперь. Андрей представил себе длинную дорогу через лес — выстрелить могут из-за любого куста, из-за любого дерева.
Отозвал Филиппа, спросил прямо:
— Как считаешь, будем завтра брать Верку?
— В райцентр? А почему нет?
— Да бандеры ведь появились…
— Может, это какой-то один, дурной? Случайно напоролся на Шелюка…
— Слышал, твой отец же сказал: двое!
— Если отец сказал, то это уже точно! — подтвердил Филипп. — Он по следам определяет.
— Возьмем! — решился наконец Андрей. — Раз обещали, нехорошо от слова отступать. Комсомолка она! И должна ничего не бояться!