Жестокий лес
Шрифт:
Филипп не очень уверенно кивнул: девчонка остается девчонкой…
— Рыбная ловля, конечно, дело хорошее, — говорил райвоенком, но смотрел осуждающе, давая понять, что на словах он приветствует идею лейтенанта отдохнуть у Щедрого озера, на самом же деле относится к этому отрицательно. — А вы слышали о наших, так сказать, специфических условиях?
— Вы имеете в виду бандеровцев? — спросил Бутурлак спокойно.
— Здесь, знаете, до сих пор стреляют.
— Товарищ майор, — решил прекратить этот разговор Бутурлак, —
— Вас было четверо, и вы были вооружены.
— Нас было больше, — уточнил Бутурлак, — с нами были еще трое симпатичных местных мальчишек. Кстати, они тоже были вооружены.
Лицо военкома расплылось в добродушной улыбке:
— Не про острожанского ли Андрея Шамрая вы говорите?
— Именно о нем.
— Ну, тогда я о вас наслышан!
— Пустяки… Теперь вы понимаете, что ваши специфические условия для меня не новы.
— Не говорите, — не сдавался военком. Он снял телефонную трубку и попросил Ярощука срочно зайти к нему. — Наш начальник милиции, — объяснил. — Милиция в соседнем доме, сейчас придет.
И действительно, начальник не заставил себя ждать. Был он уже в летах, о чем свидетельствовали морщины на лице и седина в волосах, но лицо было розовым, а глаза молодо блестели.
— Это лейтенант Бутурлак, разведчик. После госпиталя получил месячный отпуск. Хочет отдохнуть на Щедром озере — рыбу половить, так сказать…
Бутурлак сердито посмотрел на военкома: зачем так сразу настраивать человека против него?
— В Острожанах вчера “ястребка” убили, летчика демобилизованного. — Ярощук сел на стул напротив Бутурлака. — Косил сено, а они его в спину из автомата…
— Так вот я и говорю, — подхватил военком, — что же это за отдых, если все время должен будет оглядываться? Тебе лечиться надо. Бледный, щеки ввалились…
Бутурлак незаметно подвигал левой рукой. Пуля пробила ключицу, плечо до сих пор ныло.
— Ничего, — ответил весело, — гитлеровцев добили, с японцами на Дальнем Востоке разделаемся, а потом уже и здешним хозяйством займемся.
— Нет людей, — вздохнул капитан. — Леса бы прочесать…
— Год тому назад какой-то Коршун здесь шатался, — вспомнил Бутурлак.
— Убежал, — ответил капитан. — По нашим данным, подался на Запад вместе с братом — острожанским старостой Северином Жмудем. — Он улыбнулся Бутурлаку вдруг как-то предупредительно и сказал: — Ты, лейтенант, вот что… Мы тебя на всякий случай вооружим, хочешь? Ну, чтобы и рыбу ловил, и о себе думал!
Лукавый огонек блеснул в глазах Бутурлака.
— Хитрый ты, капитан, — засмеялся и похлопал Ярощука по колену. — Хочешь вот так, даром, еще одного “ястребка” заиметь?
— Я ведь о твоей безопасности забочусь. Да и боевой офицер — он всегда в строю! А в Острожанах
— Вот что, — уже серьезно сказал Бутурлак, — ты меня на пушку не бери! Я сам, если будет нужно, помогу Договорились?
Военком обошел стол, стал напротив Ярощука.
— Хитрый ты, капитан, — сказал. — Я тебя себе в помощь позвал, а ты за пять минут сам помощником обзавелся.
— На вас только и надежда, товарищ военком, — не принял шутки начальник милиции. — На демобилизованных. Иначе нам всем крышка.
За окном послышался скрип колес, Бутурлак выглянул и широко, радостно улыбнулся.
— Это за мной, — сообщил. — Персональная карета…
Военком подошел к окну, увидел рябого коня, запряженного в телегу.
— Андрейка Шамрай? — спросил удивленно. — Зачем это он?
— А я еще неделю тому назад из госпиталя письмо ему написал, — признался Бутурлак. — Выходит, почта у вас работает неплохо.
Он потянулся за маленьким обтрепанным чемоданчиком, что стоял возле стола, хотел встать, но двери резко распахнулись, и в кабинет ворвался возбужденный Андрей, а за ним дежурный по военкомату.
— Я ему говорю, у меня срочное дело, а он не пускает, — пожаловался Андрей майору, но, увидев Бутурлака, бросился к нему. Наверно, хотел обнять, но остановился в шаге от него, протянул руку — неумело и смущенно.
Бутурлак прижал его нестриженую голову к груди.
— А ты вырос, Андрейка, эк какой стал! — Взял ласково за ухо, отклонил голову, заглянул в глаза. — Как я рад тебя видеть! Но что случилось?
Тревожный огонек, который было погас в глазах Андрея при встрече с лейтенантом, снова вспыхнул при его вопросе.
— Что случилось? — повторил Бутурлак, и теперь Андрей увидел и военкома, и капитана в милицейской форме. Заговорил взволнованно:
— Мы только что Гришку видели. На рынке. Смотрим, идет с корзиной, а в корзине картошка и кусок сала. Заметил нас, опешил от неожиданности и постарался смешаться с толпой… Но мы его выследили…
— Подожди, — прервал его военком, — что это за Гришка?
— Да Жмудь… Гришка Жмудь! Сын Северина.
Военком переглянулся с Ярощуком. Капитан подошел к Андрею.
— Интересно, — сказал многозначительно. — Григорий Жмудь? Родственник Коршуна?
— Племянник, — подтвердил Андрей. И добавил с огорчением: — И мой двоюродный брат!
— Куда он пошел?
— От рынка по улице Первомайской. Потом свернул — не знаю, как называется улочка, на ней еще небольшой магазинчик, рамы на окнах зеленым выкрашены…
— Яблоневая, — уточнил Ярощук.
— Третий дом направо — из красного кирпича. Гришка туда пошел.
Дом на Яблоневой принадлежал бывшему преподавателю городской гимназии Ленартовичу. Два года назад он умер, в доме проживала его вдова — старушка лет семидесяти.