Жестокий лес
Шрифт:
Пецух с тремя стрелками побежали к опушке, которая начиналась метров за четыреста от берега.
Фрось в бинокль осмотрел хижину.
Спокойно, никого не видно, двери приоткрыты, замок висит на скобке. Рваная сеть качается на ветру.
Подозвал Гришку.
— Ты говорил, что хижина заперта? — Передал ему бинокль: — Ну-ка глянь!
Гришка сразу почувствовал свою значимость — сам пан Фрось советуется с ним! Засопел от удовольствия, растянулся на траве, оперся на локти, навел бинокль на хижину. Хорошо помнил: двери были заперты. А сейчас
Вдруг дух перехватило, показалось, что кто-то высунул из дверей дуло карабина, что черный ствол наведен на него, сейчас выплюнет огонь… Гришка отбросил бинокль и испуганно вжался лицом в траву.
— Что там? — встревожился Фрось.
— Кто-то есть… — Губы у Гришки побелели. — Целился в меня…
Фрось отобрал у него бинокль. Отлично! Если красные разведчики в хижине, то их песенка спета. Фрось поднялся на колени, махнул рукой:
— Матлюк, ко мне!
Матлюк, парень лет двадцати, короткошеий, краснощекий, подбежал к сотнику, уставился преданными глазами.
— Возьми гранаты, прошу пана, — сказал Фрось, — и ужом, ужом под камышами. Посмотри, парень, кто там в хижине, брось им в дверь гранату, проверим, есть там кто?
Матлюк захлопал глазами, возразил нерешительно:
— Но тогда ведь они все… — провел ребром ладони по горлу. — А вы же говорили, нужно взять красных живыми.
— Ты, парень, не лезь поперед батьки в пекло, прошу пана! Гранатой их, потому что, пока будешь брать их живьем, они не одного нашего уложат. Понял?
— Слушаюсь! — Матлюк засунул гранаты за широкие голенища немецких сапог, проскользнул в редкий прибрежный лозняк.
— Ловкий малый, хороший… — засмеялся ему вслед Фрось. Вздохнул сокрушенно, но не очень искренне: — Жаль будет, если его скосит.
Он вновь вооружился биноклем и сразу отложил. Гришка было потянулся за ним, но Фрось оттолкнул его руку локтем.
— Сиди тихо, парень, прошу пана, — покосился на него Фрось, — и спрячься, потому что сейчас здесь такая стрельба начнется…
От хижины глухо ухнуло.
Фрось схватил бинокль, посмотрел, потом поднялся и побежал. За ним редкой цепью бандеровцы. На Гришку никто не обращал внимания, и он побежал следом, стараясь укрыться за спиной огромного стрелка.
Хижина горела, Матлюк стоял неподалеку, с удовлетворением наблюдая за пламенем.
— Там кто-нибудь был? — спросил на ходу Фрось.
— Никого, — вздохнул Матлюк с наигранным разочарованием. — Но если бы и были…
— Отлично сработал, прошу пана, — похвалил Фрось. Увидев Гришку, поманил пальцем. Сказал недовольно: — Так что, ошибочка вышла?..
— Но ведь мы предполагали…
— Предполагали, — поучительно поднял палец Фрось, — и не угадали!
— Не угадали, — понуро согласился Гришка. Вдруг вытянул шею, вглядываясь в камыши. — А где же лодка? — спросил растерянно. — Я оставил там лодку, — ткнул пальцем в камыши, — а ее нет.
Фрось сразу понял Гришку. Побежал к берегу, вскочил на мосточек и припал к биноклю. Гришка и невооруженным глазом заметил
— Правее смотрите, дядя! — закричал взволнованно. — Видите — правее!
Фрось навел бинокль и замер.
— Вон они… — процедил сквозь зубы. — Не догнать… — Но вдруг решился. — Матлюк! — заорал изо всех сил. — Коней давай, прошу пана, побыстрее, а то убегут!
Матлюк замахал руками, выстрелил из автомата в воздух, и коневоды поняли его, погнали лошадей к хижине.
— Ну, дорогие мои, не тратьте даром время! — Фрось вскочил на своего коня. — По берегу, по берегу, прошу пана, и оружие держите наготове! Должны перехватить их!
— Они скачут по берегу… — Бутурлак оторвался от бинокля. — Садись, Иванов, на весла, теперь все равно, увидят нас или не увидят! Каждая минута дорога!
Иванов поменялся местами с мальчиками, налег на весла так, что лодка зачерпнула бортом.
— Не перестреляют, так утонем, — пробурчал Горянский.
— Лежи и помалкивай, — прикрикнул на него сержант. — Не так уж и далеко до берега.
Лейтенант следил за всадниками, сообщил:
— Быстро скачут!
— Нам бы до лесу добраться, — сказал Демчук. — Полверсты от берега. А потом еще полторы до болот.
Никто не ответил ему.
— Ветер встречный… — пожаловался Демчук. — Если бы попутный, уже причалили бы.
И действительно, встречный ветер гнал мелкие волны, они разбивались о носЧлодки. Сергейкина рубашка намокла и неприятно холодила, но мальчик не жаловался, лежал на просмоленных досках, напряженно всматриваясь в берег. Вдруг поднялся на колени, закричал тонким голосом, указывая на берег левее лодки:
— Глядите, глядите! И там конные!
Все смотрели на берег правее от лодки, и никто не заметил, как слева из прибрежного кустарника на песчаный холм за километр от берега выскочило несколько всадников.
Постояли, осматриваясь, и быстро поскакали вдоль опушки наперерез лодке.
А лодка уже уткнулась носом в берег.
Первым оценил ситуацию Бутурлак: выскочил прямо в воду и побежал к лесу, дав длинную автоматную очередь по всадникам. Видно, ни в кого не попал: стрелял на ходу и не очень целился, — но кое-чего достиг: двое передних резко осадили коней, а другие стали поворачивать к лесу.
— Быстрее! — замахал руками Бутурлак и дал вторую очередь, более прицельную, потому что одна из лошадей уткнулась с разбегу в землю, перевернулась через голову, подмяв под себя конника.
Лейтенант оглянулся; увидев, что его догоняет Андрей, указал на лес, а сам снова обстрелял бандеровцев.
Демчук бежал первым, держа Сергейку за руку и все время оглядываясь на Филиппа. Горянский поддерживал Васюту. До лесу оставалась половина пути. Бутурлак подумал, что, пока бандеровцы не опомнились и не открыли огонь, им, наверно, удастся добежать до леса. Он поднял автомат, чтобы снова обстрелять бандеровцев, но рядом уверенно застрочили, и один из всадников, взмахнув руками, упал с коня.