Жил-был Генка
Шрифт:
Но тогда это пелось иначе, а тут новая проблема нахлынувшего дня отвевала историю ещё одной любви или грусти, но отвевала, несомненно. Ветер неласков, холодный, однако. Настроение – во! Свадебное, как и полагается.
Генка с другом заехал за Светкой! В деревне ожидают их гости. Естественно, ведь свадьба у жениха разовьёт волю светлого настроения! Не у невесты же пир на весь мир. Светка красивая! В белом платье! Сломаешь глаза!
Всё во благо!
Такси мчится на всех парах по неуютной дороге. Мелькают ели и сосны, роняя своё дыхание на путников, а дыхание у них – необыкновенное
Лопнуло колесо… Хорошо, что не авария…
Небо глядит с сумрачной тоской, и тоска какая-то подозрительная… А чего, собственного говоря, ему надо от Светки с Генкой? Того же, что и ото всех! Жених взволнован предстоящими событиями. Невеста успокаивает, хотя и сама немного взвинчена и встревожена, но не пьяна и не вульгарна. Разве счастье рождается иначе? Наверно рождается. Оно и на болезнях ниспускается.
– Ты на бигуди накрутился что ль? – Смеётся Светка озорно. И это озорство как-то непринуждённо обволакивает волю мужского достоинства. И само достоинство уже двигается не обречённым бурлением, пусть при том оно сегодня себя и потревожит некоторыми недомоганиями.
Да, у Генки волосы прядями спадают на низкий лоб. Глаза огромные и влюблённые, сверкают, как небесная воля летнего приволья! Он смеётся, счастье наполняет его изнутри весьма откровенно, но не признался, сказав лишь:
– Нет… У меня свои кудри…
– А почему раньше не было?
Он молчит и улыбается, нечего добавить к ситуации. И улыбка не смывает восторженного вздоха, но война не тревожит сумятицу сюжета, она спряталась ныне, чтобы потом загромыхать заново! А пока любовь. Она стирает зло.
– Кудри вьются, кудри вьются… Почему они не вьются у порядочных людей? – Пропела Лариска, подружка Светкина. Она сегодня в ударе, её чувственная основа колеблется от мнимого одиночества. Влюблена однобоко и безответно. Она ищет своих особенных знамений, а знамения отвевают одно предательство, а страсть жжёт под сердцем, нагнетает тоску и неприличность. Ох, как нехорошо ей. Жить неприятно, но можно. Любовь имеет различные пути.
– Лариск, ты чё злая такая? – Генка спрашивает.
А Лариска ему не отзывается. У неё душа во тьме сейчас.
Шутят. Летят к своему порогу. А долетят ли? Долететь-то долетят, а что потом? Потом судьбина доля. И каков оный размер угадать нельзя никому и никогда! Опоздали на четыре часа. В ЗАГС из-за грязи не смогли – ни проехать, ни пройти. Такси даже к дому не подрулила. Грязь и белая фата на ветру, белое платье…
Дурное определение.
Но это не примета. Все приметы к чёрту в такой радостный день! К чёрту, так к чёрту! Он и похозяйничает тут, он может настроить на плохое, усилия не тщетны. Фату всё-таки разорвёт! Впечатление осквернит незаметно. А остальное – так, мелочь! Гости и родители не на шутку поволновались. Молодых нет, а все уже на местах. А сестра Светкина так и заявила во всеуслышание, будто её тоже чёрт подхлестнул:
– Она может и отказаться от свадьбы и не приехать!
Уф! Свекровь даже опешила! и вспотела! Но ждут… Чёрт пробежал тихонько, старался подлить масла в огонь, чтобы кровь хорошенько зажарилась. Получилось неплохо! Но до конца не осилил испортить волю земных часов. Пока не осилил. Не унывает и не скорбит. Он же не человек! Его дух мотается по просторам и выискивает слабеньких и немудрых людишек. И находит их повсюду! А, найдя, губит.
А вот и Генка со Светкой! Слава Богу!
Хлеб и соль…
Шум торжества…
И за столы… Там всё есть! Изобилие! И водочка, конечно, не минует своего звёздного часа, но напиваться никому не позволят… Выпил и отваливай дальше! Нечего тебе больше т'yточки делать! Пусть другие выхлёбывают меру свою.
– Смотри! смотри! – Шепчет кто-то.
– У невесты нет кольца обручального на пальце!
Ну и что?! не одели! В Загсе-то не были, не попали из-за грязи, такси не смогла туда проехать, а расписались ещё раньше, за месяц до свадьбы мужем и женой стали, никто и не знал ведь об этом обстоятельстве! Но сам'oй церемонии нет! Грязь изменила возможности. К'oльца в кармане Генкиного пиджака.
– Доставай…
– Держи…
Вот и засверкали золотые кольца на пальцах! А гости пьют, едят, хлама не творят, хотя чёрт посреди них шастает, как тать. Кого бы притормозить и выпачкать своим чудаковатым настроением?! Правда подружка невесты напилась пьяной, нечто вытворяла, но эта история не о ней, поэтому и ни к чему травить попусту мысли данного настроя.
Генка и Светка трезвые, не пьют. А зачем разливать меру греха?! Он и так себя проявляет во всех направлениях ярко. Зачем отравлять порог радости через волю чёрта, которому покоя нет, терпения нет?! Кричат горько, но они не целуются! Бросают конфеты, деньги любителям полупиться на новобрачных!
Светка сказала Генке ещё до свадьбы:
– При всех не будем целоваться…
– Согласен…
Вот именно! А зачем при всех? Соблазн отвратителен в своих номинациях! Любить надо без любопытствующих глаз! В этом залог любви и счастья! Ни к чему сеять устои безликие и весьма неполезные. Всё, что должно быть, то и будет и будет без лишних усердий чужих лиц.
А гости знай, орут и орут:
– Горько! Горько!
– Горько! Горько!
Вот и докричались! Не горько надо голосить, а сладко! От любого слова строится форма жизни! И тут тоже построилась на формате существенного огорчения. Каждый момент фиксирует своё неизменное право по Слову Великому!
Пьянки на свадьбе не допустил Генкин отец! Драки тоже не было! Всё нормально и торжественно прошло! И убежало куда-то! Растаяло и скрылось в неизвестном направлении. Уже и свадьба осталась где-то там, позади всего и всякого стремления, откуда никогда и ничего не возвращается. Интересно, а есть ли смысл в Пустоте?!
Любовь привязала к Светке сильно. Но разве в силах любовь человеческая победить боль смерти? Нет, не в силах. Эта боль отравляет в каждые мгновения, давит и ломает волю духа. Алкоголь тоже не спасает, но зато он притупляет ум, а эта слабость очерняет свет, а во тьме ничего не видать. Сознание сжимается, и мысли не воюют.