Живая вода. Часть 5
Шрифт:
– Сейчас бы ванну, - мечтательно протянул Джарет.
– В некоторых мирах рабов перед продажей водят в баню, - вяло отозвался Ганконер.
– Но здесь я бы на такую роскошь не рассчитывал. И до моря еще далеко.
– Воздух изменился. Какая-то большая вода близко. Может, река?
Ганконер припомнил карту.
– Да, пожалуй.
К реке они добрались, когда солнце перевалило за полдень.
– Переправа, - определил Джарет, напряженно прислушиваясь к внешним звукам.
– Много народа собралось. И все знакомы друг с другом. Может, у них ярмарка?
– Хорошо бы. Чем больше народу, тем легче затеряться, - Ганконер тоже прислушался.
– Хм... а языков-то здесь больше двух.
– Какая разница, если мы ни один не понимаем.
Дверь фургона открыли, и было видно, как выпрягают лошадей.
– На водопой повели. А сами — купаться, - завистливо вздохнул Джарет. К жаре он притерпелся, но близость такой желанной и недосягаемой воды сводила с ума.
В фургон вошли Триус с сыном. Оба несли по полному ведру. Поставили у стены и тут же вышли, торопясь присоединиться к купающимся. Стрелок остался.
На десятерых воды было слишком мало — хватило только умыться и намочить волосы. Но Джарету сразу стало лучше. Перед переправой фургон снова заперли, так что рассмотреть реку они не успели.
– Не слишком широкая и брод совсем мелкий, - оценил по звукам Ганконер.
Джарет искоса следил за рабами. Они шептались всё оживленнее и похоже, что прощались друг с другом. Спокойно, без паники и слез.
– Неужели нас сразу отправят на продажу?
– Похоже на то. Как обстоят дела с твоей врожденной силой? Хоть что-то осталось?
Джарет прислушался к себе. Сознательно он силу на выздоровление не тратил, но в таких случаях срабатывает инстинкт.
– Есть немного. Странно, остановить падение у меня не получилось, а излечиться — вполне.
– С падением тоже получилось, ты просто не заметил, потому что магия здесь очень слабо срабатывает. Но один я бы тебя не удержал. Постарайся больше не тратить, хорошо? Твое чуть-чуть и моя флейта — наша единственная надежда выбраться.
Джарет кивнул.
– У тебя еды нет?
Ганконер достал из кармана кусочек лепешки — маленький, на один зуб, только еще больше есть захотелось. Шум снаружи отвлек Джарета от бурчания в животе. Они явно въехали в город. Копыта зацокали по камням. То ли булыжники, то ли плиты. Со всех сторон слышались голоса. Ганконер принялся приводить себя в порядок. Со стоном натянул туфли. Джарет с досадой посмотрел на свои сапоги. Ходить в них по жаре будет пыткой, но не босиком же идти.
Фургон остановился, через несколько минут дверь открылась, и вошел Ирас, а с ним невысокий толстяк в ярко-желтой рубашке, таких же брюках и кожаных сандалиях на босу ногу. Черные, коротко подстриженные волосы его были мокрые.
– У них и шелк есть, - прошептал Джарет.
– Или что-то очень похожее.
Рабов начали выводить из фургона. Толстяк придирчиво осматривал каждого и демонстративно морщился. Ирас только усмехался, что-то отмечая карандашом в большом блокноте. Потом указал на Ганконера и Джарета. Толстяк повернулся и удивленно поднял брови. Лицо у него было круглое, лоснящееся от пота. Не такое смуглое, как у Ираса. Он что-то сказал — с явным сомнением. Ирас кивнул Ганконеру, узнаваемо насвистев начало одной из его мелодий.
Ганконер достал флейту и заиграл. Выражение лица толстяка сменилось на заинтересованное. Не дожидаясь окончания музыки, он повернулся к Ирасу и заговорил. Джарет напряженно вслушивался в трескучую речь. Ясно, что начался торг. Ирас невозмутимо повторял одну и ту же фразу, видимо, содержащую цену. Толстяк топал ногами, махал унизанными кольцами пальцами перед носом Ираса, кричал, срываясь на визг, но не добился уступок. Душераздирающе вздохнув, он снял с руки тяжелый перстень с непрозрачным красным камнем и отдал Ирасу. Тот с довольным видом сделал пометку в блокноте, отомкнул ошейник на Ганконере и указал ему на дверь. Ганконер растерянно посмотрел на Джарета и не сдвинулся с места. Толстяк нахмурился и подошел ближе. Ирас хотел взять Ганконера за плечо, но Джарет перехватил его руку. Оружия на поясе Ираса не было. Он бросил блокнот и замахнулся, но Джарет уже сделал подсечку. Ирас полетел на солому. Краем глаза Джарет заметил, с каким жадным интересом следит за происходящим толстяк. Ирас вскочил, клокоча от ярости, но теперь в него вцепился толстяк. Снова начался торг.
– Он не хочет тебя продавать, - прошептал Ганконер.
– Продаст, - уверенно ответил Джарет.
– Этот клещ от него теперь не отцепится.
Через пять минут Ирас раздраженно плюнул, принял два перстня с черынми камнями, подобрал блокнот, чиркнул в нем так, что сломал кончик карандаша, и сунул толстяку ключ. Отступил в сторону и насмешливо изломил бровь. Толстяк ухмыльнулся, отошел к двери и громко крикнул. Тут же внутрь впрыгнули трое здоровяков с хлыстами. Одному из них он протянул ключ. Джарет спокойно позволил снять с себя ошейник. К наручникам добавилась еще одна цепь — сковавшая их с Ганконером. Что ж, по крайней мере, это гарантирует, что какое-то время их не разлучат. В последний момент Ганконер спохватился и поднял с соломы свой фрак и куртку Джарета. За цепь тут же дернули, поторапливая.
Снаружи в глазах сразу же зарябило от ярких красок. И вправду, ярмарка. Торговые ряды с пестрыми палатками начинались от стоянки фургонов и расползались по огромной площади. За ними виднелись двухэтажные дома.
Толстяк направился по узкому проходу между фургонами в сторону палаток. Джарета и Ганконера повели следом.
– Город небольшой, затеряться тут едва ли получится, - Джарет вертел головой по сторонам.
– А ты прав, человеческих рас здесь не две, а три или даже четыре.
– А нечеловеческих не наблюдается совсем, - Ганконер нахмурился.
– Бежать придется этой ночью, Джарет. Едва ли нас купят вместе. Этот делец заплатил Ирасу немалую цену, так что стоить мы будем дорого. А кроме того, очень уже разные у нас... сферы применения.
– Тебя — в бордель, меня — на ринг?
Ганконер споткнулся и с упреком посмотрел на него. Джарет широко улыбнулся. Несмотря на цепи, настроение у него стремительно улучшалось. Атмосфера ярмарок Джарету всегда нравилась. А товары и манера местных жителей торговаться живо напомнили ему базар где-нибудь в Бухаре или Стамбуле. Сходство закончилось, когда они прошли через ряды с тканями и вышли на невольничий рынок. Ганконер тихо присвистнул.
– Да, это не древний Восток, - кивнул Джарет.
– И не рабовладельческий Юг Америки. Это что-то совсем иное.