Живая вода

Алексеев Сергей Викторович

ПРОНСКИЙ. Это точно. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Так у нас говорят.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Хорошо говорят. Это есть истина.

ПРОНСКИЙ. Только мне уже не хочется быть генералом, барон. И в лейтенантах тошно… Я тоже бы хотел служить Богу. Пресвятой Богородице, российской заступнице.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Аристократ, князь имеет обязанность служить армия, земля отцов. Чёрный народ – быдло. Армия вся иметь чёрный народ – армия быдло, плохо. Много кровь. Аристократ в армия – хорошо, мало кровь.

ПРОНСКИЙ. Да… Приходится

выбирать зло. И меньшему отдавать предпочтение.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Князь, мечтай быть генерал. Чёрный народ избрать чёрный аристократ, чёрный генерал. Тогда нет надежда, тогда земля отец будет чёрный.

ПРОНСКИЙ. Нет, одна надежда есть – наказание Господнее.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Господь – благо-ръёдный, Дева Мария – нет порока. Они не имеют знания наказаний. От них – есть добро, разум, благо…ръёдный дела.

ПРОНСКИЙ. А как же – Навуходоносор? Насланный на иудеев?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Навуходоносор – нет. Навуходоносор есть иудеям наказаний. Христиан – найн, нет.

ПРОНСКИЙ. Почему же моя бабушка говорила: придёт он в трёх лицах, но узнаваемый по приметам. Первый будет горбатый и с пятном, второй – беспалый, а третий – рыжий…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Князь есть идеалист. Фольклор, предания, апокриф – нет истин.

Входит Сыромятный, как тень, присаживается скромно на скамью, руки держит врастопырку, будто в грязи.

ПРОНСКИЙ. Отпустил?..

СЫРОМЯТНЫЙ (отвлечённо). Отпустил… (Тихо, скрывая от генерала.) Даже не чирикнул птенец…

Пронский вскакивает. Пауза. Генерал по-прежнему в благодушно-философском состоянии.

ПРОНСКИЙ. Что ты сделал?

СЫРОМЯТНЫЙ. Улетел птенец… Глаза пустые, как стреляные гильзы.

ПРОНСКИЙ. Посмотрел…

СЫРОМЯТНЫЙ. И ничего, раз пустые…

ПРОНСКИЙ. Зачем ты это сделал?

СЫРОМЯТНЫЙ. А кто бы ещё это сделал? Ты? Или папашка?

Пауза, полное замешательство, одышка, головокружение.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Истина есть служба. Лейтенант – служба плохо, генерал – очень хорошо, красив. Генерал, аристократ – истина есть.

СЫРОМЯТНЫЙ. Смог бы ты?.. Не смог. Слабый ты, не из тех князей, кто своих врагов конями рвал. Кто не думал, как Богу молиться, а молился. Кто не драл горло за любовь к Отечеству, а просто любил…

ПРОНСКИЙ. Понял… Понял тебя, старшина. Ты страшный человек.

СЫРОМЯТНЫЙ (тихо). Лейтенант, что же ты так со мной… несправедливо? Это я – страшный? Князь вынудил холопа, а потом его испугался? Где же тут правда? Ты правдолюбец, лейтенант, что же теперь отступил? Возьми на себя часть груза. И пусть генерал возьмёт. Оба же хотели этого. Хотели и не смогли… Теперь я – злодей? А не ты ли хотел дать отцу нож? Не ты ли просил меня?..

Вдруг бежит к выходу, прячется, наблюдает, возвращается с оглядкой на дверь. Пронскому,

настороженно.

СЫРОМЯТНЫЙ. Ты ничего не заметил? Нет?

ПРОНСКИЙ. Что я должен был заметить?

СЫРОМЯТНЫЙ (указывает). Там кто-то показался… Тень.

ПРОНСКИЙ. Нам пора, генерал.

Комкает лодку, готов идти.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Почему, князь, есть место издевательства? Я – барон фон Вальдберг!

ПРОНСКИЙ. Нет, я не издеваюсь, прошу прощения… Нам пора плыть, барон.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Да, да… Пора плыть. Как далеко, князь? Какая сторона плыть?

ПРОНСКИЙ. На берег. На наш берег, через холодную весеннюю реку.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Какая есть нужда плыть? Почему плыть?

ПРОНСКИЙ. Барон… Вы – военнопленный. Вы дали слово фон Вальдберга – обязаны дать показания командованию. Система обороны вашего укрепрайона, оборона Берлина.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Почему – оборона Берлина? Не понимайт… Я вас не понимайт, князь.

ПРОНСКИЙ. А я вас, барон…

СЫРОМЯТНЫЙ. Кажется, я вас понял обоих… Сговорились, белая кость, голубая кровь?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Кто есть генерал? Барон фон Вальдберг – генерал? О, да! Сладкий сон, тайная мечта…

СЫРОМЯТНЫЙ. Да замолчите вы?.. Дайте же сказать холопу.

ПРОНСКИЙ. Что с вами, генерал? Вы же реально осознавали положение… И положение своего сына. Вы же намеревались… уподобиться библейскому Аврааму и убить Томаса.

СЫРОМЯТНЫЙ (к одному, к другому). Дайте сказать?.. Вы же хотели убить его? Хотели… Только не смогли, не хватило решимости, воли. Я же избавил вас!.. (Шарахается от входа.) Идёт! Он идёт, смотрите!

ПРОНСКИЙ. Кто идёт?

СЫРОМЯТНЫЙ. Этот пацан! Вон же, вон, не видите? Неужто не дорезал?..

Входит Томас, приближается к Сыромятному. Тот выставляет нож, наступает. Никто больше Томаса не видит. Это борьба с призраком.

ПРОНСКИЙ. Стой! Никого нет! Там никого нет!

СЫРОМЯТНЫЙ (вдруг). И правда… нет. А точно видел – ко мне шёл Томас. Сын вот этого фашиста, Томас.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (мечтательно). Когда имеешь мокрый окоп, мокрый шинель, русский снаряд и Перемышль, генерал – не видеть близко. Генерал – далеко, как звезда и Господь в небо.

ПРОНСКИЙ. Вы оба сошли с ума!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Я не есть генерал. Я есть лейтенант фон Вальдберг.

СЫРОМЯТНЫЙ. Это мне наказание?.. Ах вы, суки! Уплывёте и оставите? Лейтенант? Оставишь меня тут на поживу?!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Перемышль, окоп, насекомый вошь – кусочек шпик нет!

ПРОНСКИЙ. Генерал, война с Германией проиграна. Гитлер капут!.. Мы под Берлином, генерал.

СЫРОМЯТНЫЙ. Лейтенант, не оставляй? Я же не хотел тебя бросать здесь, помнишь? Мы как-нибудь уместимся в одной лодке. Уместимся и переплывём!