Живая вода
Шрифт:
— Яйца, — авторитетно заявил Джамир. — Дед мой так говорил: главный тот, у кого яйца больше.
— Мудрый человек твой дед, — прыснул Аянир. — Прибавим шагу, друг мой. Время не на нашей стороне.
***
Феликса весь день провела на реке, дочери великой Джораакинли. Священный водопад, где юные Форели проходили посвящение в воины, грохотал где-то выше по течению. Здесь же река разливалась широко и несла свои воды лениво и неспешно. Чародейка не могла отделаться от мысли, что стоило попросить Акыра и Цефору отпустить с ней
Компанию ей составляли Лаэрт и несколько молодых сардан, в том числе Джареки. Бывший агент Канцелярии и юный воин быстро поладили.
— Вот такую рыбину выловил, во-о-от такенную! — развел руки Джареки. Феликса была очень рада, что парни разговорились и перешли на рыбалку — повышенное внимание Джареки начинало ее смущать. — Не рыба, а речной конь!
— А на что ловил? — поинтересовался Лаэрт. — Я, по правде сказать, в рыбалке полный профан.
— Кто? — не понял сардан. Феликса наложила на своих спутников заклятие, позволяющее понимать язык Серебристых Форелей так же, как она. Однако ее словарный запас был не настолько богат.
— Ну… э-э-э…
— Новичок, — подсказала Феликса.
— А! — обрадовался Джареки. — Так ты не переживай, я тебя научу. Неделька-другая, и станешь лучшим рыбаком! После меня, конечно.
Сардан добродушно рассмеялся, Лаэрт тоже.
— Мы не можем так долго гостить у вас, Джареки, — покачала головой чародейка. — Я и так подвергаю вас опасности, оставаясь здесь.
— Так ты скоро уедешь? — погрустнел юноша.
— Да. И чем раньше, тем лучше.
Дальше разговор у Джареки и Лаэрта уже не клеился. Сардан был рассеян, отвечал невпопад и все время поглядывал на Феликсу. В конце концов она не выдержала и ушла в мангровые заросли, чтобы скрыться от всех.
Через несколько минут Джареки пошел в мангры вслед за ней, оставив Лаэрта хмуриться на берегу. Вскоре сардан догнал ее, бредущую между обнаженных корней.
— Разве вождь Ушшака гонит тебя? — громко спросил он, пробираясь тем же путем, что и она.
— Меня гонит только здравый смысл, — сдержанно ответила Феликса. — Мои враги уже подбираются к вам. Без повода они не посмеют напасть, но узнав обо мне, тут же атакуют.
— Серебристые Форели не боятся врагов, — воскликнул сардан. — Каждая моя татуировка — поверженный зверь!
— А с людьми ты когда-нибудь сражался насмерть? — Феликса резко остановилась, осознав, что разговора не избежать. — С опытными фехтовальщиками и стрелками, с убийцами, увешанными огнестрельным оружием и ядовитыми иглами?
— Какая разница? — пожал плечами Джареки. — Стрела из лука разит не хуже мушкета или яда.
Чародейка уже поняла, к чему клонит ее старый знакомый. Он хотел доказать, что готов на все, чтобы защитить ее. Феликса очень тепло относилась к нему, но сейчас Джареки начал перегибать палку со своей симпатией.
— Разница в том, что мои враги — антимаги, — терпеливо пояснила девушка. — Твоя мать — ведунья. В присутствии антимага она окажется абсолютно беспомощна. Такого ты желаешь своему племени?
Джареки растерялся. Он жалобно смотрел на Феликсу, будто ждал, что она сама предложит решение. “Хорошо, что мне уже не шестнадцать, — подумала волшебница. — Четыре года назад я бы вся взопрела под этим взглядом. А сейчас вообще не до того, хоть мозгами можно пораскинуть, прежде чем что-то сказать”.
— Тогда я поеду с тобой! — выпалил сардан. — И буду рядом, чтобы встать между тобой и твоими врагами, если они настигнут тебя…
Он потянулся к ней, но Феликса решительно остановила его, уперев ладонь ему в грудь:
— Ты не посмеешь оставить свое племя под угрозой войны, — осадила юношу она. — Так ты пытаешься показать мне, что стал мужчиной? Так ты благодарен родителям за то, что они растили и заботились о тебе столько лет?
— Отец бы понял…
— Я не пойму! — рявкнула Феликса. — Я больше не безрассудная девчонка, какой ты меня знал! Я мертва, я бита бедами со всех сторон — не такую невестку ждет Джораман в своем доме!
Джареки отшатнулся от нее, часто и коротко дыша, уцепился за корни мангров, будто боялся упасть. В какой-то момент ей показалось, что он закричит на нее, но сардан взял себя в руки. Повернулся и ушел, не сказав ни слова.
Еще через какое-то время к ней пришел Лаэрт.
— Жестко ты с парнишкой, — прокашлявшись, сказал он. — Хотя я, конечно, больше болею за своего друга.
— Дурак, — беззлобно бросила Феликса. — Как вообще можно за кого-то болеть в такой ситуации? Мы что, устроили какое-то соревнование?
— Ты ведь поняла, что я пошутил, — улыбнулся фехтовальщик. — Хотел бы я, чтобы Брисигида так же твердо дала мне понять, что ей в тягость мое внимание.
— Ваши с Брис отношения куда сложнее, — покачала головой чародейка. — Джареки, как и любой юноша, помнит все в романтическом свете. Он забыл, как тогда воняло кровью и шерстью чудища. Зато помнит, как я взяла его за руку, чтобы вместе прыгнуть с высокого водопада, как мы вместе выплывали со стремнины, — она поджала губы. — Детская влюбленность. Пройдет так же быстро, как юношеские прыщи.
Лаэрт цокнул языком и рассмеялся.
— А что ты думаешь о Дани?
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — фыркнула Феликса. — Может, лучше поговорим о том, как Анаштара тебя достала?
— Нет, спасибо, — юноша закатил глаза и высунул язык. — Второй раз я тебе этот вопрос задавать не стану.
Феликса удовлетворенно хмыкнула. Были вещи, о которых даже Лаэрт не хотел говорить.
— Вернемся в Иллати. Данатос должен скоро прийти от Джораакинли.
***
Мучительное нездоровье все чаще охватывало Маронду последнее время. Ведуньи Форелей сразу поняли, когда чародейку согнуло старческой усталостью.