Живая вода
Шрифт:
Старуха вздернула бровь и сложила руки на груди.
— А ты не должна, — хмыкнула Маронда. — Уж ли силенок не хватит самой разобраться?
Странница опустила веки. В каюте снова все задрожало, но не взлетело.
— Не могу, — прошептала девушка. Из-под век скатились две крупные капли. — Не выходит…
— Отдохни, — предложила ей Феликса. — Дани, ты побудешь с ней еще?
Кот-оборотень коротко мяукнул, показывая готовность помочь.
— Чудны дела твои, матушка… — шепнула Странница, с трудом поворачиваясь на бок. — Ладно, волшебница. Будем считать, что ты
Феликса помогла Маронде подняться с низкого стула, и они вышли из каюты. Мурлыканье Данатоса было слышно даже сквозь закрытую дверь.
***
Когда Джамир покинул госпиталь, элементали предоставили ему жилье в почетном районе — на одном из нижних уровней города-колодца. Как и другие здания, его домик сложили из матового белого камня, такого же, как стены пещер Матинеру. Камень казался не слишком прочным, зато на нем не сказывалось постоянное соседство с водой.
Самые богатые дома — и самые старые — строились из мрамора либо были им облицованы. В технологии Джамир понимал мало, зато точно мог сказать, что без его соплеменников такое строительство вряд ли обошлось. Другие строения обкладывали плинфой, тоже белой.
Леветир стал заглядывать к антимагу почти так же часто, как к цесаревичу. Элементаль задавал много вопросов про Цитадель, но еще больше — про земли горных магов, элементалей земли. Джамир честно старался вспомнить все, что мог, понимая, что это нужно для борьбы с узурпаторами. Но вспоминалось обидно мало.
— Должно быть, детские годы были не самыми счастливыми, — почесал затылок Леветир после очередного “не помню” Джамира. — И память тебе с милости богини отшибло.
— Я уже говорил тебе, я жил с теткой. У нее было еще трое своих, все старше меня. Спал в сенях, ел, что останется, от работы по дому отлынивал. Поколачивали меня временами, так у детей это запросто, всегда так.
Элементаль сдвинул брови.
— Не припомню, чтобы моя покойная матушка говорила мне, что можно бить других детей, — выдавил он наконец. — Ты помнишь, как оказался у тетки?
— Я был сопляк совсем, — пожал плечами антимаг. — Тетка сказала, что отца за долги забрали, а мать одна не справилась. Пуп надорвала и заболела.
— Ваши старейшины не заботятся о тех, кто потерял кормильцев? — нахмурился Леветир. — Я слышал, некоторые народы выдают вдов замуж за кого-то из родственников или друзей погибшего.
— Должником быть позорно. Никто не захотел брать мать к себе, наверное, — вздохнул Джамир. — Разве это все важно? Уж какое было детство, и семья какая нашлась. Других уже не будет.
— Цесаревича ты ценой жизни был готов защищать, — протянул Леветир. — На такое и за брата не каждый пошел бы.
Антимаг замолчал — задумался. Что ему с цесаревича? Разве что бежать помог. Вот только и жаль его, умного, до одури.
— Ему-то с семьей меньше моего повезло, — ответил наконец Джамир.
— Не всякий, кто нам близок по крови, — семья, — покачал головой Леветир.
Бывший антимаг решил, что это справедливо, хоть и непривычно. Он вспомнил, что в Цитадели запрещали выдавать кому-либо свое имя: порой и соратники не знали, как кого зовут, использовали прозвища. Только Владыка владел всеми настоящими именами. И убитый Джамиром палач.
Леветир пил горячую сумаду с травами. Джамир как-то попробовал сумаду неразбавленной и долго плевался от сочетания приторного сиропа и миндальной горечи. Наверное, поэтому разбавленной сумада ему тоже не понравилась, как бы местные элементали не нахваливали свой любимый напиток. В итоге Аня посоветовала ему малотиру, чай из горной травы-железницы, которая росла только у берегов Каракача. “Горцу — горное питье”, как она сказала.
Малотира пришлась Джамиру по вкусу. У него на родине таких трав не встречалось, но это нисколько не мешало.
— Наверное, Аянир мне теперь больше семья, чем тетка, — признал горец. — Он был добр ко мне. И терпелив. Спас жизнь, впустил в свой дом, отвечал на все мои вопросы.
— Более чем достаточно, чтобы привязаться к человеку, правда? — улыбнулся элементаль. — Хочу познакомить тебя кое с кем. Допивай чай и пойдем. Если у тебя, конечно, нет других планов, — ехидно добавил он.
Джамир только хмыкнул. За несколько недель, проведенных с цесаревичем и в Матинеру, у него возникло новое чувство, прочно утерянное за годы в Цитадели. Он не взялся бы описать его словами. Человек творческий сказал бы, что антимаг, сняв черно-белую маску, отмывал клочок за клочком собственное лицо от толстого слоя пыли.
Они шли через несколько уровней вверх, каким-то окольными тропами в скале. Джамир не мог знать, что провидец элементалей нарочно ведет его туннелями, избегая тонких полупрозрачных мостов — видел, что горец их опасается, хоть не раз имел возможность убедиться в их прочности. Горец только вертел головой по сторонам: потоки, стекающие со скал, запускали множество механизмов и странных машин. Джамиру удалось узнать только водяную мельницу, причудливо вырезанную из незнакомой древесины и снабженную зачем-то дополнительно системой противовесов.
— Так куда мы идем? — спросил антимаг, устав удивляться устройству города в этой части пещер.
— Помнишь, ты спрашивал Аянира, почему его недостаточно, чтобы повести сопротивление в бой? — Леветир дождался, пока Джамир кивнет. — Я веду тебя к тем, кто знает ее лучше цесаревича. Кто уже видел, на что она способна, так или иначе.
Элементаль снова повел его обычными мостами. Туннели и механизмы на водных потоках остались позади. Джамир отметил, что они все еще достаточно низко, в престижных кварталах.
Леветир свернул к одному из самых больших зданий уровня. Оно прилипло к стене пещеры белокаменным полукругом. Крыша была таким же гладким куполом, как на здании лазарета, только виднелся над ним тонкий хрустальный кончик шпиля. Тот же хрусталь украшал резные белые колонны: на искусно выточенных цветах и травах мерцали в колдовских отблесках водопадов каменные капли — как роса.
— Это малая ратуша, — рассказал элементаль. — Здесь Совет Матинеру собирается, чтобы обсудить не очень важные вопросы. А еще мне здесь выделили кабинет. Как будто он мне нужен…