Животное
Шрифт:
Когда я вошел, сгибаясь под тяжестью большой спортивной сумки, в знакомые с детства ворота, то сразу увидел Исаныча, громко и выразительно разговаривающего с неестественно длинным и худым мужчиной, похожим чем-то на вампира. Хотя какие могут быть вампиры на кладбище? Мертвую кровь, насколько я знал, пить им нельзя. Или монстры просто здесь живут, так сказать, арендуя некоторые могилы, не имея возможности поехать в Трансильванию? Какие-то глупости – и не отполированный удобный гроб, а вишневая «девятка», куда уселся незнакомец, послужила этому самым замечательным материальным подтверждением.
Исаныч приветствовал меня с искренней теплотой и, заведя в обшарпанное кирпичное двухэтажное строение, усадил за покачивающийся стол.
– Ну, рассказывай – что ты вообще знаешь про кладбища?
Я начал говорить что-то общее и невнятное, пока он не остановил меня, протестующе вытянув вперед руку и забавно расставив толстые пальцы, унизанные массивными перстнями.
– В общем, ничего толком не знаешь. Не переживай – другого я и не ожидал. Ладно, немного расскажу о том, где тебе предстоит жить и что делать. Обещаю – будет коротко и нескучно, тем более что ты интересуешься историей – здесь ее хоть отбавляй.
Я кивнул, и, пока приятная, очень молодая девушка расставляла перед нами стаканы с чаем, успевая в то же время открывать принесенную мной коробку шоколадных конфет, Исаныч, развалившись на затертом продавленном диване, начал:
– Вообще кладбище – это не только и не столько место погребения умерших, сколько сосредоточение памяти о них. Запомни – все здесь подчинено именно этому. Кроме того, кладбища – неотъемлемая часть культуры городов и сел. Все эти памятники, надгробия, эпитафии, могилы – самая настоящая история. Если угодно – своего рода музей под открытым небом, созданный тысячами разных людей. У каждого из них собственное представление – как должно быть – и разные материальные возможности, но в этом и уникальность окружающего.
– Я как-то об этом не задумывался.
– Поэтому тебе непременно должен кто-то рассказать – посвятить, – улыбнулся Исаныч и сложил пальцы на животе, сильно выпирающем из-под темной замятой футболки с мультипликационным изображением пышногрудой красавицы. – По могилам судят о религиозном и индивидуальном отношении людей к смерти в разные времена, и любое старое кладбище может рассказать гораздо больше, чем целые тома об истории этого периода. А вообще, это самый настоящий ухоженный парк, где человек может ненавязчиво окунуться в природу и использовать его просто как место отдыха или встреч. Кстати, именно так многие и поступают – пусть это покажется странным или смешным.
– Что-то мне никогда не приходило в голову погулять по кладбищу и подышать свежим воздухом, – неуверенно улыбнулся я, но почувствовал, что такой своеобразный взгляд на вещи действительно невольно меня заинтересовывает и придает оптимизма.
– Люди разные, они, как могилы, – каждая чем-то не похожа на другую, но это вовсе не значит, что так неправильно. Однако именно кладбище создает такое уникальное явление, как зримая связь живых и мертвых. Хотя сейчас все чаще люди практикуют анонимное погребение.
– Разве такое возможно? А документы, уход?
– Я говорю о кремации: вынесли человеку урну с прахом, и он хоронит ее в земле на специально отведенном для этого участке. Обычно там нет растительности, а сверху просто выкладывается дерн с травой. Но и это не придает месту такой привлекательности, как обычные могилы – скорее, смотрится неприятно и нарочито пустынно. Почему так поступают люди? У каждого – свои причины, но многие клиенты еще до кончины опасаются, что родственники не будут приходить на могилу и оставят ее в неприличном запустении. Не правда ли, смешно думать о том, что и кто из знакомых подумает на этот счет после смерти человека? Мне, например, будет вообще все равно, но для некоторых это почему-то становится очень важным. Точно так же, как стоимость гроба или вид могильного памятника. Кое-кто готов потратить много своего времени и денег при жизни, чтобы купить себе на кладбище участок и обустроить его именно так, как хочется ему. Каких только чудиков не бывает, но на этом и живем.
Исаныч озорно мне подмигнул и громко втянул смешно сложенными губами горячий чай.
– А вообще-то, здесь тишина, и все всегда нормально. Сколько лет работаю, ни разу не видел каких-нибудь призраков или вылезающих из могил мертвецов, которых так колоритно любят изображать в фильмах ужасов. Честно – было бы интересно столкнуться с чем-то подобным, но, боюсь, не судьба уже. Однако я тебе позже дам такую книженцию с правилами внутреннего распорядка. Там все про приемлемое здесь поведение живых посетителей, график, порядок получения разрешений на проведение работ по могильным участкам и прочая общая дребедень. Но по-настоящему рекомендую почитать другое – «Правила захоронения» и «Положение о правах пользователей кладбища». Вот это вещь! Там все про разрешенные типы гробов, обряды погребения, порядок траурной церемонии, типы и размеры могил.
– Обязательно прочитаю.
– Да, а то многим кажется, что получил участок и твори там все, что только заблагорассудится. Нет, дорогие мои, – свободно самовыражайтесь, но не забывайте и про уважение к этому месту и другим посетителям. Помню, однажды приехал к нам такой весь «распальцованный» и стал тыкать пачкой денег, чтобы ему, дескать, непременно вырезали на могильном камне слова «смерть жидам». Насилу его выдворили. Кстати, забавно, что по паспорту этого «нового русского» звали Адольф Аллоизович – бывают же такие совпадения. А еще один экземплярчик хотел сделать памятник в виде нацистского креста со свастикой, и это прямо напротив могил воинов-героев. Ну, что за люди? Думают, денег без счета, так хозяева жизни. Но здесь-то территория смерти.
Исаныч громко звякнул чашкой о блюдце и развел руками.
– Или вот некоторые совсем отказываются понимать, что любые постройки на могиле надо согласовать с нами, а не городить все подряд, как на своем садовом участке. И даже просто переместить каменную ограду, бордюр или надгробную плиту – нужна бумажка. Это касается и размеров памятника, в зависимости от типа могилы, закладки фундамента под него и сноса. А сколько воплей можно услышать, когда родственники плохо ухаживают за могилой и мы выписываем штраф. Уму непостижимо. Хотя, что там говорить, некоторые даже представить себе не могут, что за аренду могильного участка взимается плата.
– Честно говоря, тоже не знал всех этих деталей, – виновато промямлил я, чувствуя, что, возможно, не так уж все здесь и просто.
– Ничего, ты парень с головой – научишься. Еще на выставку памятников вместе поедем – есть там на что посмотреть, перенять опыт, повосхищаться. Искусство, понимаешь! А вообще, работа у тебя не пыльная: в чем просят – помоги да приглядывай за порядком. В праздники народа всегда много, в будни – день на день не приходится. Шугай разных подозрительных и праздношатающихся типов, алкоголиков сам не буди – просто скажи мне. И не пугайся – они часто пьют водку, которую так любят оставлять посетители в пластмассовых стаканчиках, и лежат на могиле в таком виде, словно действительно выбрались из-под земли. Кстати, наш настоящий бич – шелуха от яиц на Пасху, на них очень падки бомжи. Приметишь кого-то, выдергивающего цветы с могил, не мешай – иногда удается перепродать их даже десятку посетителей. А вот если какие личности будут что-то копать, ломать, разрисовывать или еще чего подобное, сразу беги ко мне – это могут быть вандалы, бандиты, да кто угодно. На этих типов – другие люди у меня есть.