Жизнь графа Дмитрия Милютина

Петелин Виктор Васильевич

И он с обычной ретивостью принялся за польские доклады и записки, а Дмитрий Милютин, повидавшись с братом и узнав о его решении, отбыл вместе с императором в Финляндию.

11 сентября, в день отъезда в Крым, Александр Второй еще раз принял Николая Милютина и имел с ним продолжительную беседу.

Дожидаясь назначенного часа в приемной в Царском Селе, Николай Алексеевич побывал у князя Василия Андреевича Долгорукова и у князя Горчакова, которые просто удивились, узнав о колебаниях Николая Алексеевича, ведь столько льгот выпадало на его долю, и служебных, и патриотических, и личных, такое доверие императора необходимо оправдывать, а высшие государственные интересы разве не стоят того, чтобы рискнуть своей головой…

Наконец Николая Милютина пригласили в кабинет императора.

– Николай Алексеевич, что-нибудь изменилось в ваших отношениях с Польшей? Это самый, пожалуй, волнующий для меня вопрос, военные справляются с мятежом, у Муравьева, говорят, положение самое терпимое, беспорядки уменьшились, а вот в самой Польше…

Император мрачно посмотрел на Милютина.

– Я, ваше величество, ознакомился с общим положением края, собрал необходимые сведения, посоветовался с друзьями. Ведь нет никакой системы и руководящей идеи в управлении царством Польским, дела велись против России, потворствовали польским намерениям… Но, ваше величество, остается главный вопрос о высоком назначении на пост управляющего гражданскими делами… Я пока не готов к этому, я согласен начать работу в Польше как простой работник, необходимо изучить положение польских крестьян, освободить их от помещиков…

– И я об этом много думал, занимайтесь прежде всего этим делом, но не устраняйтесь от других административных дел, которые тоже нуждаются в радикальных преобразованиях, предстоят большие реформы там.

– И еще есть у меня, государь, просьба – образовать комиссию по польским реформам, включить туда моих соратников по крестьянскому делу в России, прежде всего Юрия Федоровича Самарина и князя Черкасского…

– Я помню, как Юрий Самарин отказался принять орден Святого Владимира 3-й степени из-за того, что могут возникнуть неблагоприятные толки среди дворян и могут повредить ему как члену губернского присутствия. Граф Панин докладывал мне об этом и о письме к нему Самарина… Но если вам это совершенно необходимо, мы так и сделаем… Берегите себя, в Польше беспокойно, стреляют высоких начальников, начальству в царстве Польском будет отдано распоряжение оказывать вам самую достойную встречу и благоприятные условия для работы.

Известный историк Сергей Татищев еще сто лет тому назад писал об этом предложении как о значительном в императорском правлении:

«Задача была нелегкая, но, по убеждению императора Александра Второго, никто не мог разрешить ее лучше того из русских государственных людей, которому принадлежала столь значительная доля участия в законодательных трудах по упразднению крепостного права в империи. Николай Милютин долго уклонялся от тяжкого бремени, ссылаясь на совершенное незнакомство свое с краем, польской историей, языком, наконец, на расстроенное состояние своего здоровья. Государь настоял, однако, на том, чтобы Милютин, зрело обдумав дело, представил ему свои соображения относительно тех преобразований в Польше, которые являлись наиболее настоятельными и целесообразными. Вторая аудиенция Николая Алексеевича состоялась по возвращении государя из Финляндии и накануне отъезда в Крым, в середине сентября 1863 года. Милютин повторил свой решительный отказ от назначения на какую-либо должность в царстве Польском, но выразил готовность отправиться для произведения на месте расследования и составления общего плана будущих законодательных мер, на что император выразил согласие. Отпуская Милютина, он изъявил ему милостивое доверие, сказав, что предоставляет ему полную свободу действий. На замечание Николая Алексеевича, что он намерен прежде всего заняться устройством быта сельского населения, как вопросом наиболее неотложным, с которым он и сам ближе знаком, чем со всем прочим, государь отвечал: «Так я и думаю, но желал бы, чтобы ты не ограничился этим. Все управление в Польше в плохом положении. Там надо заняться всем». В заключение государь разрешил Милютину в новом возложенном на него поручении прибегнуть к содействию ближайших его сотрудников в крестьянском деле: Самарина и князя Черкасского.

Оба друга не замедлили откликнуться на призыв Николая Алексеевича, и все трое отправились в Варшаву, а оттуда объехали пять Привислинских губерний, тщательно изучая местные условия, знакомясь с положением польского крестьянина, отношения его к землевладельцу, с особенностями сельского управления и т. д. Плодом этой разведки, продолжавшейся шесть недель, был подробный доклад, составленный Самариным и представленный Милютиным государю, по возвращении его из Ливадии, в конце декабря. Император Александр ласково благодарил Милютина и обоих его сотрудников и согласился на назначение Самарина и князя Черкасского в состав особого комитета, которому поручено было рассмотреть и обсудить предложения триумвирата. Кроме них, членами комитета были назначены: шеф жандармов князь Долгоруков, министры: Валуев, Зеленый, Рейтерн, председатель департамента экономии в Государственном совете Чевкин, статс-секретарь по делам царства Польского Платонов, вновь назначенный вице-председатель Государственного совета царства Арцымович и статс-секретарь Жуковский, под председательством князя П.П. Гагарина, по смерти графа Блудова назначенного председательствующим в Государственном совете империи и в Комитете министров. Два месяца продолжалось обсуждение проектов Милютина в особом комитете, а затем в Государственном совете. Наконец, 19 февраля 1864 года, в девятую годовщину своего царствования и третью годовщину дарования свободы русским крестьянам, император Александр подписал указы, наделявшие землей крестьян царства Польского».

В указах императора гласило, что земля переходила в полную собственность польским крестьянам, выкуп гарантировало правительство, чем и прекращалась полная зависимость от землевладельца. Второй указ императора определял полную независимость гмины (волости) от землевладельцев, в управлении гмины участвуют сами крестьяне, получившие свободу и право владеть своими земельными участками.

Вскоре после торжественного оглашения этих указов в Варшаве и губерниях граф Баранов, привезший их в Варшаву, доложил императору, что польские крестьяне готовят депутацию в Петербург, чтобы лично поблагодарить императора за оказанную честь польским крестьянам.

7 апреля 1864 года император принял делегатов от польских крестьян. Как только император вошел в зал, польские «крестьяне пали на колени и поднесли ему хлеб-соль». А через несколько дней императорский двор дал обед в честь польских крестьян, на котором присутствовали сам император с детьми и братьями, волостные старшины и сельские старосты петербургской и соседних губерний.

Император предпринял все эти действия только после того, как узнал, что мятеж в Польше ослабевал, меньше происходило стычек, все меньше надежд на помощь Запада, все больше разногласий среди руководителей мятежа. Вызывали опасения только решения подпольного трибунала. Так по приговору трибунала был убит в Варшаве обер-полицмейстер Туган-Барановский, совершено серьезное покушение против графа Берга: когда он проезжал мимо дома графа Замойского, одного из вдохновителей Польского восстания, раздался выстрел и брошено в экипаж несколько бомб; пуля попала в воротник пальто графа, два казака и девять лошадей было ранено. Граф Берг приказал оцепить дом, найдено было оружие и документы, подтверждающие причастность жильцов дома в мятеже.

Генерал Берг не пострадал от покушения, пуля застряла в воротнике, но покушения продолжались. Чиновники – поляки, полицейские – поляки, в каждом из них можно было подозревать пособника восстания, можно ли после этого им противостоять… Граф Берг просил присылать в Варшаву русских людей, так и сделали, это несколько улучшило обстановку в Варшаве и других городах Польши. Но проблемы оставались… Порой неразрешимые в чужой стране, так и не ставшей российской.

Проездом в Варшаву Николай Милютин, Юрий Самарин и князь Черкасский были тепло приняты Муравьевым, о многом они успели переговорить, но самое главное – о крестьянском деле в Польше. Милютин изложил свою систему, а Муравьев тут же изложил свою:

– У мятежников нет опоры в населении, крестьяне только слышали о русских реформах, о 19 февраля 1861 года, но толком ничего не знают, они долгое время были под страхом истязания и мучительных казней, которые производили над ними мятежники. Только сейчас крестьяне резко осуждают мятежников, начинают освобождаться от страха и содействовать правительству, помогают отыскать в лесах мятежников, так что скоро, надеюсь, из самих крестьян можно будет образовать сельскую вооруженную стражу, которая окончательно поможет истребить шайки мятежников…

– Представляете, Михаил Николаевич, Манифест 19 февраля 1861 года о прекращении крепостного права не был даже введен в действие…

– Вспоминаю, Николай Алексеевич, вспоминаю, как мы терзали комиссию по подготовке редакции Манифеста, а сейчас без оного трудно себе представить нашу государственную жизнь. Вот здесь крестьяне во многих местах отправляют барщинную повинность или платили неимоверные оброки там, где была прекращена барщина. Мировые посредники были избраны из местных помещиков, они-то и стали большею частью агентами мятежа, даже главными тайными распорядителями оного. А в уездах собирались якобы по своим делам, а на самом деле договаривались о сроках мятежа, а если полицейские сообщали об этом правительственным чиновникам, то их, узнав об этом доносительстве, жестоко избивали. Вот так-то, Николай Алексеевич, вам еще предстоит…