Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)
Шрифт:
– Отлично, сэр, - сказал Марк с тем же выражением полной удовлетворенности.
– Пока что пусть будет так, сэр, поживем - увидим. Да, господи твоя воля, я только в том и сомневаюсь, будет ли с моей стороны заслуга ехать с таким джентльменом, как вы: ведь вы так же легко пробьете там себе дорогу, как гвоздь пробивает трухлявое дерево.
Это задевало слабую струну Мартина; перед лестью он не мог устоять. К тому же он невольно подумал о том, какой живой характер у Марка и какую перемену он уже внес в унылую атмосферу этой тесной комнатки.
– Что ж, конечно, Марк, - сказал он, - я надеюсь добиться там успеха, иначе не поехал бы. Может быть, у меня есть качества, нужные для успеха.
– Разумеется есть, сэр, - сказал Марк Тэпли.
– Это всем известно.
– Видите ли, - сказал Мартин, опершись подбородком на руку и глядя в огонь, - декоративная архитектура в применении к жилым домам должна пользоваться в Америке большим спросом, потому что люди там постоянно меняют место жительства и переезжают дальше: ясно, что им нужны дома.
– Я бы сказал, сэр, - заметил Марк, - что такое положение вещей открывает для архитектуры на редкость веселую перспективу, просто неслыханное дело!
Мартин быстро взглянул на него, подозревая, что эти слова выражают некоторое сомнение в успехе его замыслов. Но мистер Тэпли уписывал хлеб и говядину с таким простодушным и чистосердечным видом, что Мартин сразу успокоился. Однако не успело это сомнение рассеяться, как другое зародилось в его душе. Он достал пустой конверт, куда прежде была вложена ассигнация, передал его Марку и, пристально глядя на него, спросил:
– А теперь скажите мне правду. Вам известно что-нибудь об этом?
Марк вертел конверт и так и эдак, подносил его к глазам, смотрел издали, вытянув руку во всю длину, поворачивал его надписью то вверх, то вниз и, наконец, покачал головой, так искренне удивляясь вопросу, что Мартин сказал, беря у него конверт:
– Нет, я вижу, что вы ничего не знаете. Да и откуда вам знать? Хотя, право, это было бы не более удивительно, чем то, что конверт вообще попал сюда. Ну, вот что, Тэпли, - прибавил он, подумав с минуту, - я расскажу вам свою историю, как она есть, и тогда вам станет понятно, чему вы себя подвергаете, если поедете со мной.
– Прошу прощения, сэр, - сказал Марк, - но, пока вы еще не начали, возьмете ли вы меня, если я захочу ехать? Неужели вы прогоните меня, Марка Тэпли, который раньше служил в "Синем Драконе", которого может рекомендовать мистер Пинч и которому нужен хозяин с таким сильным характером, как у вас, на кого можно было бы надеяться? Быть может, сами, поднимаясь все выше и выше, вы позволите мне следовать за вами в почтительном отдалении? Я знаю, сэр, - сказал Марк, - для вас это ровно ничего не значит, но для меня значит очень много; может, вы будете так добры и подумаете об этом?
Если это второе обращение к слабой стороне Мартина было сделано намеренно и основывалось на успехе первого, значит мистер Тэпли был тонкий и проницательный наблюдатель. Так или иначе, а выстрел попал в цель, ибо Мартин, смягчившись еще больше, сказал снисходительным тоном, который был ему невыразимо приятен после недавнего унижения:
– Посмотрим, Тэпли. Вы скажете мне, в каком расположении проснетесь завтра.
– Если так, сэр, - сказал Марк, потирая руки, - дело сделано. Продолжайте, пожалуйста, сэр. Я весь внимание.
Откинувшись на спинку кресла и только время от времени посматривая на Марка, который в таких случаях глубокомысленно кивал головой, выражая глубокий интерес и внимание, Мартин повторил Марку самые важные события своей истории, почти в тех же выражениях, в каких несколько недель тому назад рассказывал мистеру Пинчу. Однако он приспособил ее к пониманию мистера Тэпли и потому коснулся своей любви лишь вскользь, рассказав о ней по возможности короче, в нескольких словах. Но тут он плохо рассчитал, ибо этой частью повествования Марк заинтересовался всего больше; он буквально засыпал Мартина вопросами, в оправдание своего любопытства ссылаясь на то, что видел молодую леди в "Драконе".
– И другой такой леди, которой всякий джентльмен мог бы гордиться, на всем свете не сыщется!
– с убеждением воскликнул Марк.
– Еще бы! Вы знали ее, когда она была несчастлива, - сказал Мартин, по-прежнему глядя в огонь.
– Если б вы знали ее в прежнее время, тогда действительно..
– Что ж, она, конечно, немножко приуныла, сэр, и была гораздо бледнее, чем следовало бы, - сказал Марк, - но нисколько не подурнела от этого. Мне кажется, она поправилась, сэр, после того как приехала в Лондон.
Мартин поднял глаза от огня и, глядя на Марка с таким выражением, словно тот ни с того ни с сего рехнулся, спросил его, что он этим хочет сказать.
– Ничего обидного, сэр, - уверил его Марк.
– Я вовсе не хотел сказать, что без вас ей лучше, только мне показалось, что она выглядит лучше, сэр.
– Вы хотите сказать, что она была в Лондоне?
– спросил Мартин, вставая и отталкивая второпях стул.
– Ну разумеется, - в изумлении ответил Марк, тоже вставая с кровати.
– Вы хотите сказать, что она и сейчас в Лондоне?
– Очень может быть, сэр. То есть была неделю тому назад.
– И вы знаете где?
– Да!
– отозвался Марк.
– А вы? Неужели не знаете?
– Милый мой.
– воскликнул Мартин, схватив его за плечи, - я ее ни разу не видел с тех пор, как ушел от деда!
– Ну, в таком случае, - сказал Марк, стукнув по столу кулаком с такой силой, что заплясали ломти говядины и ветчины, и от удовольствия так высоко подняв брови, что вся кожа с лица собралась на лбу, - ежели я вам не прирожденный слуга, посланный судьбой, то никакого "Синего Дракона" не существует в природе! Как же! Гуляю я взад и вперед по старому кладбищу в Сити, стараясь развеселиться, и кого же вижу, как не вашего дедушку! Он тоже топал взад и вперед по кладбищу битый час, никак не меньше. Разве я не видел, как он вошел в коммерческий пансион миссис Тоджерс, как он вышел, разве не проводил его да самой гостиницы и не сказал ему, что давно уже собираюсь поступить к нему на службу - мои услуги, его деньги, - еще до того как ушел из "Дракона"? И разве не сидела с ним тогда молодая леди; еще она начала смеяться так, что смотреть было одно удовольствие. А ваш дедушка сказал: "Приходите на той неделе", и я пришел, и он сказал, что никому больше не верит и оттого не возьмет меня, зато угостил меня таким вином, что диво! Так велика ли честь, - воскликнул мистер Тэпли, комически мешая радость с унынием, - быть веселым при таких обстоятельствах! Кто же не будет веселым, когда дела так складываются.