Жизнь и приключения Заморыша
Шрифт:
– Ничего, - прошамкала барыня, - привыкнут. Порядок есть порядок, а беспорядок есть беспорядок. Беспорядок всегда нарушает порядок, а порядок всегда пресекает беспорядок. Так им и скажите.
– Слушаюсь, - поклонился отец и шаркнул ногой.
Барыня еще немного посидела и уехала.
– Черт бы их побрал, этих дам-патронесс!
– сказал отец.
– От них пользы как от козла молока.
– Это ее дом на Полицейской улице?
– спросил Никита. Огромадный такой!
– Ее. Что там дом! Муж ее председатель в банке, сорок восемь тысяч рублей в год огребает.
Никита даже пошатнулся.
– Сорок восемь тысяч?! Очуметь можно. Мне бы хоть тысячу! Хоть бы сто целковых!
Отец засмеялся:
– Ну и что б ты на них сделал?
– Что?.. Нашел бы что!.. Перво-наперво сапоги б себе купил. Домой бы на деревню уехал, оженился бы. Корову купил бы, вола...
Подъехала коляска.
– Еще одна!..
– вздохнул отец и пошел из-за буфета навстречу барыньке с усиками.
Барынька ласково улыбнулась отцу, кивнула Никите, а мне опять сунула мятную лепешечку.
– Ну, как вы здесь?
– защебетала она.
– Да у вас никого нет! Что, дух трезвости гонит всех прочь? Мадам Капустина уже приезжала? Ужасно скучная старуха! А...
– Она запнулась и порозовела.
– А капитана Протопопова еще не было? Впрочем...
– Тут она взглянула на золотые часики, висевшие у нее на груди.
– Впрочем, еще без четверти час. Ну что ж, если у вас никто чай не пьет, выпью я. Можно?
Все столы у нас были покрыты клеенкой, но для дамыпатронессы отец бросился собственноручно накрывать стол скатертью.
Никита с такой быстротой помчался в пекарню за печеньем, что на его плече захлопало полотенце.
Барынька пила чай, откусывала беленькими зубками печенье и рассказывала:
– Я больше люблю миндальное. Но его почему-то здесь не делают. У моего мужа свой пароход, он каждый месяц делает рейс в Марсель и обратно, и капитан всегда привозит мне свежее миндальное печенье. А вы любите миндальное?
Отец шаркнул подошвой.
– Так точно, мадам Прохорова, люблю.
– Вот видите, значит, мы во вкусах сходимся. А клико вам нравится?
– Как же-с, мадам Прохорова, как же-с! Печенье - высший сорт!
– Что вы!
– Барынька расхохоталась.
– Клико - это вино.
Она все болтала и болтала. Потом опять глянула на часики и прошептала:
– Полное неуважение к даме...
Но тут зазвенели шпоры. Барынька бросилась навстречу офицеру.
– Миль пардон, миль пардон!
– весело сказал офицер. Задержался на маневрах.
– Он повернулся к отцу и сделал строгое лицо: - Что же это у вас пусто? Нехорошо, нехорошо!
Отец растерянно молчал.
– Но я же говорила, что сюда нужен Поль де Кок!
– Барынька топнула ножкой.
– Завтра же пришлите ко мне человека!
– Кок Коком, а вот без музыки тут не обойтись, - сказал офицер. Он ударил себя ладонью по лбу и крикнул: - Эврика! У директора кожевенного завода Клиснее есть фонограф. Замечательная штука! Клиснее привез его из Парижа. Едемте! Приступом возьмем!
– Не даст, - поморщилась барынька.
– Я Клиснее знаю: скряга.
– Даст! Он привез себе уже другой фонограф, еще лучше этого.
Офицер подхватил барыньку под руку, и они укатили.
Отец задумался. Думал, думал, вынул из кошелька две медные монеты и бросил в кассу.
– Черт с ней!
– сказал он.
– Пусть этот чай пойдет за мой счет. На, Никита, чек.
Никита подержал чек в руке и сам нанизал его на стальную наколку.
Появился еще один посетитель. Хотя это был тот красноносый бродяга, которого вчера выводил городовой, отец с Никитой и ему улыбался.
Красноносый заказал чай, вынул из кармана бутылочку и ударил донышком по ладони. Пробка вылетела.
Он с бульканьем выпил водку и крякнул.
Отец и Никита сделали вид, что ничего не замечают: побоялись, что и этот посетитель уйдет.
– В меру можно, в меру можно, - бормотал красноносый, прихлебывая из блюдца чай.
– Утречком шкалик, в полдень шкалик, сейчас вот шкалик. К вечеру, даст бог, еще настреляю копеек двадцать, а то и полтинник, - тогда уже и полбутылочку на сон грядущий можно. Так-то... У каждого своя мера. Так-то...
Напившись чаю, он мирно пошел к выходу, но у самых дверей столкнулся с толстой барыней. Красноносый посторонился и вежливо сказал:
– Просю, мадам. Только сразу не напивайтесь. Утром шкалик, в полдень шкалик, а на ночь можете и полбутылочку.
– Эт-та что такое!
– накинулась барыня на отца и покраснела.
– Поч-чему тут пьяный?
Отец испугался и затанцевал:
– Это-с природный алкоголик, мадам Медведева. Он, мадам Медведева, перейдет с водки на чай постепенно...
Отдышавшись, барыня начала проверять кассу. Она подсчитывала медяки и чеки и подозрительно посматривала на отца. А подсчитав, злорадно сказала:
– Восемь копеек недостает.
– Не может быть, - твердо ответил отец.
– А я вам говорю, недостает! Что же я, по-вашему, лгу?
– Вы ошиблись. Каждый человек может ошибиться, - настаивал на своем отец, совершенно забыв шаркать ногой.
– Извольте пересчитать.
Барыня схватила чеки и начала пересчитывать.
– Правильно, - сказала она.
– Я ошиблась по вашей вине: почему у вас нет счетов? Чтоб завтра же были счеты.
Отец развел руками.
– На счеты попечительство денег не выделило.