Жизнь Николая Клюева
Шрифт:
Письмо Клюева Блок дал прочитать своей матери, а также ознакомил с ним Сергея Городецкого и его жену. «Сереже я посылаю послание Николая Клюева, прошу Вас, возьмите у него и прочтите, и радуйтесь, милая. Христос с Вами и Христос среди нас», – писал Блок 7 декабря А.А. Городецкой. «Я плачу, читая Ваше письмо и письмо к Вам Клюева», – отвечала ему 9 декабря жена Городецкого. 23 декабря Блок посетил Мережковских, где читал письмо Клюева самому Мережковскому, З.Н. Гиппиус и Д.В. Философову, которые единодушно «его <Клюева> бранили на чем свет стоит...». Под непосредственным впечатлением беседы у Мережковских Блок записал в дневнике: «Итак – сегодня: полное разногласие в чувствах России, востока, Клюева, святости». (Чрезвычайно характерен этот ряд имен и понятий, тождественных для Блока по своему содержанию!)
Блок не разделял скептического в целом отношения к Клюеву Мережковского и других. Взгляды и требования олонецкого поэта отвечали многим помыслам Блока, и притом наиболее сокровенным. Письмо Клюева было воспринято им как «костяной посох, сурово занесенный над головой "обеспамятевшего интеллигента"». И все же перейти окончательно на сторону Клюева Блок не мог и не находил нужным. В своих письмах к Клюеву Блок, видимо, не раз пытался объяснить олонецкому поэту, почему он не рвет с образованным обществом, сохраняет связь с литературой, «культурой». Блок пытался отстоять и обосновать перед Клюевым свое право художника на творческое развитие. Призывы Клюева к «братству» увлекали Блока, но не могли вырвать его из орбиты «культуры». Путь, на который призывал его вступить Клюев, Блок считал «не своим». Кроме того, Блок постепенно «прозревал»: начинал видеть, что Клюев подчас хитрит и играет с ним.
Неоднозначным было и отношение Клюева к Блоку. Порицая и даже обличая Блока за «неправедность» его пути, Клюев – в личном плане – относился к нему с глубокой симпатией, даже с обожанием. В его письмах к Блоку, наряду с воинствующими интонациями, появляются нотки трогательной нежности, подчас влюбленности. «Всегда поминаю Вас светло, так как чувствую красоту и правду Ваши», – признается он Блоку 14 марта 1910 года. «Вас я постоянно поминаю и чувствую близким, родным...» – пишет он ему в июне того же года. Не только поэзией – всем духовным строем своей личности Блок производил в те годы на Клюева глубокое впечатление.
Клюев признавал Блока как старшего в поэзии, более опытного и сведущего, восхищался его творчеством и постоянно присылал ему свои стихи для отзыва и публикации в журналах. Блок же, со своей стороны, охотно помогал олонецкому поэту. Из писем Клюева видно, что он пользовался советами Блока и «учился» у него в полном смысле этого слова. «Простите за утруждение, сообщите, какие из этих стихов годны», – спрашивает Клюев Блока в сентябре 1908 года, отправляя ему вместе с письмом несколько своих стихотворений. Блок помогал Клюеву не только советами. Он регулярно посылал ему свои собственные книги и произведения других авторов. «Тяжело утруждать Вас, – пишет ему Клюев 5 ноября 1910 года, – но приходится просить еще о книгах поэзии – Брюсова, Бальмонта, Надсона, А. Белого, Сологуба, «Иней» Соловьевой, Тютчева...». Перечень этих имен говорит о явном интересе Клюева к современным писателям-символистам; в других письмах упоминаются С. Городецкий, В. Иванов, З. Гиппиус, Л. Андреев. 12 марта 1909 года Клюев писал, что «поражен, почти пришиблен царственностью стихов из Бодлера – Вячеслава Иванова» (имеются в виду выполненные В. Ивановым переводы стихов Бодлера). Можно без преувеличения сказать, что именно благодаря Блоку Клюев всерьез познакомился с произведениями русских символистов, пропитался их поэтической культурой, приобщился к их духовным исканиям. В переписке и общении с Блоком формировался характер его собственного творчества 1907-1911 годов.
При участии Блока фамилия олонецкого поэта проникает на страницы видных русских журналов («Золотое руно», «Бодрое слово»). Как видно из писем Клюева, Блок посылал его стихи и в редакции других изданий (журнал «Лебедь», сборники «Чтец-декламатор»). Помочь Клюеву войти в «большую» русскую литературу – таково было желание Блока, и он настойчиво пытался осуществить его, особенно в 1908-1909 годах. Блок пропагандировал имя Клюева в столичных литературных салонах, стремился привлечь своего олонецкого корреспондента к сотрудничеству в таких изданиях, как, например, «Русская мысль». Не без участия Блока завязываются отношения Клюева и С.М. Городецкого, который приблизительно с 1911 года деятельно покровительствует олонецкому поэту. Однако решающее значение для литературной карьеры Клюева имело его начавшееся в 1910 году – также благодаря Блоку – сближение с И.П. Брихничевым.
Священник, лишенный права священнослужения за пропаганду своих неортодоксальных, отчасти бунтарских идей, Брихничев в те годы считал своей основной задачей духовное просвещение русского народа. В 1906 году Брихничев издавал в Тифлисе еженедельную газету «Встань, спящий» (впоследствии издание продолжалось под другими названиями). За редактирование этого еженедельника и агитацию в войсках Брихничев был судим и приговорен к одному году тюремного заключения. В первой половине 1908 года Брихничев активно сотрудничает в еженедельном религиозном журнале «Пойдем за Ним», издававшемся в Ростове-на-Дону. После закрытия этого журнала он переносит свою деятельность в Царицын на Волге, где начинает издание журнала «Слушай, земля» и газеты «Город и деревня». С просьбой о сотрудничестве в этих изданиях Брихничев обращается ко многим писателям, известным своей народолюбивой позицией, в том числе – к Блоку. «Цель изданий, – пишет Брихничев Блоку в феврале 1909 года, – служение Ивану Простому». Письмо Брихничева вновь обострило размышления Блока об «уходе», сближении с народом, сектантами и т. п. Через день после получения письма он записывает: «Поехать можно в Царицын на Волге – к Ионе Брихничеву. В Олонецкую губернию – к Клюеву. С Пришвиным поваландаться? К сектантам – в Россию».
17 февраля 1909 года Блок ответил на предложение Брихничева согласием, а кроме того переслал ему три стихотворения Клюева и, видимо, в этом же несохранившемся письме дал оценку и самому поэту, и его стихам. «Блок писал мне о нем <Клюеве> панегирики», – вспоминал позднее Брихничев. Как прямое следствие блоковского письма надлежит рассматривать то обстоятельство, что в шестом (февральском) номере журнала «Слушай, земля» было сообщено о сотрудничестве Блока и Клюева (в предыдущих пяти номерах их имена в списке не значились). Однако произведения обоих поэтов на страницах этого «еженедельного народного журнала» так и не появились: издание прекратилось на шестом номере. Не состоялось сотрудничество Блока и Клюева и в царицынской газете «Город и деревня», хотя уже в первом номере (16 июня 1909 года) имена обоих поэтов были названы в списке сотрудников.
Основными авторами и участниками обоих изданий в Царицыне были, помимо Брихничева, старообрядческий епископ Михаил, писатель В.П. Свенцицкий и некоторые другие лица, связанные общей идейной программой. В течение 1909 года они пытаются объединиться – создать общину «голгофских христиан». Задуманная епископом Михаилом, эта община формировалась им и его сподвижниками при активном содействии Мережковских (всегда стремившихся к учреждению собственной «церкви»). В дневнике С.П. Каблукова, музыкального критика и секретаря Христианской секции Петербургского Религиозно-философского общества, тесно связанного в то время с Мережковскими, имеется запись от 18 апреля 1909 года: «Вчера состоялось у меня свидание Д.С. Мережковского с еп. Михаилом, в присутствии Дм.Вл. Знаменского, Дм.Вл. Философова и меня. Говорили с лишком 2 часа. Еп. Михаил поведал о своем намерении основать общину свободных христиан».
Первый съезд «голгофских христиан» состоялся в Петербурге в последние дни февраля 1910 года. Это событие также отмечено в дневнике Каблукова (запись от 27 февраля): «Сегодня еп. Михаилом открывается съезд представителей общины, им возглавляемой. Ожидается около 9 человек. Я и Мережковские не можем принять участие <...> Съезд продлится 2 дня, сегодня и завтра. Мы же увидимся с преосвященным Михаилом в четверг на 1-й седм<ице> Поста у Мережковских». Впрочем, подлинного союза между Мережковскими и «голгофскими христианами» не возникло ни тогда, ни позже.
Содержание «голгофского» учения сводилось к двум-трем основным тезисам. «Идеи о новой земле, о земном Христе, об общественном христианстве, о царстве Божием не только «на небеси», но и на «земли» – идеи Голгофского христианства...» – писал В.П. Свенцицкий. Через самопожертвование («Голгофу») к освобождению («воскрешению») всего и всех – в этих призывах «голгофских христиан» содержался, конечно, не только религиозный, но и социальный смысл.
Своим проповедям о «новой земле» и «новом небе» «голгофские христиане» придавали в 1910-1912 годах непомерное значение. С конца 1910 года в Москве выходит в свет журнал-еженедельник «Новая земля» – их главный и единственный печатный орган. К участию в нем Брихничев стремился привлечь виднейших русских писателей (М. Горького, Короленко и др.). С этой просьбой Брихничев обращался 17 декабря 1910 года и к Блоку. Однако крупные писатели с неохотой отозвались на приглашение Брихничева: лишь изредка появлялись в «Новой земле» произведения Брюсова, Бунина, Мережковского. Иногда печатал свои стихотворения Блок. Основными сотрудниками журнала оставались епископ Михаил, Брихничев, Свенцицкий. Зато одним из ведущих авторов журнала, его постоянным и деятельным сотрудником становится Клюев.