Жизнь Николая Клюева

Азадовский Константин Маркович

Участие Семенова в литературной судьбе Клюева было кратковременным: весной 1908 года он окончательно порывает с «городской» жизнью. Однако за это время он успел оказать Клюеву ряд немаловажных услуг, в частности – познакомить его с редактором «Трудового пути» В.С. Миролюбовым. «Он <Семенов> велел мне писать В.С. Миролюбову», – сообщает Клюев Е.М. Добролюбовой.

Виктор Сергеевич Миролюбов (1860-1939) был широко известен в то время всей читающей России. «Журнал для всех», который он возглавил в 1898 году, пользовался успехом у широкой демократической публики. В журнале сотрудничали Л. Андреев, И. Бунин, В. Брюсов, А. Куприн и другие видные писатели. Особое внимание в журнале отводилось материалам, освещающим жизнь русской деревни. Закрытый осенью 1906 года за публикацию статей антиправительственного содержания, миролюбовский журнал продолжался под другими названиями –

«Народная весть» (1906), «Трудовой путь» (1907-1908), «Наш журнал» (1908). Все эти издания одно за другим подвергались цензурному аресту. Весной 1908 года в связи с привлечением его к судебной ответственности Миролюбов покинул Россию.

В.С. Миролюбов охотно предоставлял страницы своего журнала начинающим авторам, писателям «из народа». Получив весной 1907 года от Л.Д. Семенова стихотворения молодого, тогда еще никому не известного олонецкого поэта, Миролюбов начал печатать их в «Трудовом пути». Помимо двух стихотворений, опубликованных в 1907 году, два других появились в первом номере журнала за 1908 год; они были подписаны – «крестьянин Николай Олонецкий».

Знакомство с В.С. Миролюбовым, высоко оценившим талант Клюева, сказалось решающим образом на его литературной судьбе. В 1910-е годы Миролюбов часто и охотно печатал стихи Клюева в тех журналах, редактором или инициатором которых он оказывался («Заветы», «Современник», «Ежемесячный журнал»). Кроме того, почти в каждом из этих изданий помещались рецензии на стихотворные сборники Клюева. Своим утверждением в литературе Клюев во многом обязан Миролюбову.

Таковы были связи Клюева в столичном литературном мире к концу 1907 года. Разумеется, в этом кругу (Добролюбовы, Семенов, Миролюбов), охваченном народолюбивыми устремлениями, Клюева знали и ценили не только как многообещающего молодого поэта, но и как активного борца за «народное дело», уже пострадавшего за свои убеждения. Олонецкий поэт-революционер вызывал у его петербургских знакомых искреннее доверие и сочувствие.

Тогда же, в конце 1907 года, завязываются и отношения Клюева с Александром Блоком

Глава 3

ПЕРЕПИСКА С БЛОКОМ

Осенью 1907 года Клюев оказался в труднейшем положении. Ему грозила воинская повинность, которую он не мог принять по своим нравственным и гражданским убеждениям. Вслед за Толстым Клюев считал, что воевать и носить оружие – грех. (Этот же взгляд проповедовали А.М. Добролюбов и позднее Л.Д. Семенов). Теме «армии» и «казармы» посвящен ряд выразительных стихотворений Клюева 1907 года. «Казарма» – так называлось стихотворение, помещенное в 9-м номере «Трудового пути» за 1907 год; другое стихотворение («Горниста смолк рожок... Угрюмые солдаты...») было вложено Клюевым в его первое письмо к Блоку. Во втором письме к Блоку (октябрь-ноябрь 1907 года) Клюев, вновь упоминая о том, что его должны забрать в солдаты, с отчаянием восклицает: «Пропадут мои песни, а может, и я пропаду» (в оригинале последние пять слов зачеркнуты). Такое же подавленное настроение ощущается и в письме Клюева к Е.М. Добролюбовой: «Прошу Вас – отпишите до 23 октября – а потом поди знай, куда моя голова покатится».

Попав в солдаты, Клюев, как мог, сопротивлялся своей участи. Он отказывался носить военную форму и брать в руки оружие. В его воспоминаниях (запись 1923 года) об этом периоде его жизни говорится следующее: «В Сен-Михеле, городок такой есть в Финляндии, сдали меня в пехотную роту. Сам же про себя я порешил не быть солдатом, не учиться убийству, как Христос велел и как мама мне завещала. Стал я отказываться от пищи, не одевался и не раздевался сам, силой меня взводные одевали; не брал я и винтовки в руки. <...> Сидел я в Сен-Михеле в военной тюрьме, в бывших шведских магазеях петровских времен. Люто вспоминать эту мерзлую каменную дыру, где вошь неусыпающая и дух гробный. <...> Сидел я и в Выборгской крепости (в Финляндии)». В начале января 1908 года Клюева доставляют в Петербург и помещают в Николаевский военный госпиталь; здесь он проводит несколько месяцев. Освидетельствовав Клюева, врачи сочли его негодным к военной службе. «...Я был признан малоумным, – рассказывал позднее Клюев, – и отправлен этапом за отцовской порукой в домашнее загуберье».

В госпитале Клюеву удается снестись с Миролюбовым и, возможно, увидеться с ним. Первые недели 1908 года принесли Миролюбову немало тревог. В январе вышел последний номер «Трудового пути»; Миролюбов предпринимает еще одну попытку спасти свое издание. В марте 1908 года журнал выходит в новой обложке под названием «Наш журнал» (№ 1, февраль) и сразу же обращает на себя внимание петербургского Комитета по делам печати. Цензор

Соколов докладывает 12 марта 1908 года о том, что «по формату, подбору статей и сотрудников повременное издание это под другим заглавием продолжает журналы «Журнал для всех» и «Трудовой путь», подписчикам которых оно и рассылается. В нем носят признаки преступления две статьи...» «Преступными» были признаны рассказ Анны Map «Ночь в крожах» и анонимная статья «В черные дни. (Из письма крестьянина)», вызвавшая особое негодование цензора. «В этой статье подъем революционного движения и его отлив рисуются в таких чертах, которые содержат признаки возбуждения к изменническим и бунтовщическим деяниям». Петербургская судебная палата, рассмотрев сообщение цензуры, утвердила арест, наложенный на «Наш журнал». А в августе 1909 года помощник петербургского градоначальника уведомлял Главное управление по делам печати о том, что «22 июля с. г. в типографии градоначальства, в комиссии уничтожены посредством разрывания на части арестованные экземпляры №1 журнала «Наш журнал» (за 1908 г.)». На этом окончательно прекратилось издание миролюбовского «Журнала для всех».

Автором анонимной статьи был Клюев. Возражая «глашатаям ложным», которые, «сокрушенные видимым торжеством произвола и не находя оправдания своей личной слабости», пытались переложить всю ответственность за поражение революции на русский народ, автор «Письма» взволнованно утверждал, что русское крестьянство глубоко революционно по своей природе. Статья изобиловала восторженными суждениями о русском народе. Видно, что ее писал не только убежденный революционер, но и страстный народолюбец. Клюев возвеличивает русский народ, который, по его выражению,– «богочеловек»; нива народная – нива божья; и т.п. Он сокрушается об угнетенном и обездоленном русском крестьянине, пишет о «психологии мужика, бичуемого и распинаемого, замурованного в мертвую стену – нужды, голода, нравственного одиночества». Но «распинаемый» русский народ, по убеждению Клюева, не мертвая бездуховная масса. Народ живет своей внутренней жизнью, обладает собственными нравственными идеалами. Народ – начало духовное, светлое и чистое. «Под тяжким бременем, наваленным на крестьянскую грудь, бьется, как голубь, чистое сердце». И голосом-криком, «полным гнева и неизбывной боли», крестьянский автор обличает и проклинает мучителей народа.

Статья «В черные дни» насквозь проникнута религиозным пафосом, в ней много библейских образов и реминисценций. Страстная мятежная речь Клюева местами перерастает в религиозную проповедь. Клюев не говорит, а как бы вешает, «пророчествует». Отсюда – та церковно-библейская лексика и образность, которыми насыщена статья («златоуст», «риза», «киот», «чудотворный», «нерукотворный», «вселенская радость», «крестная жертва», «пречистые раны» и т.д.). Поэтическая речь Клюева-публициста – речь пламенного борца-проповедника.

1908 год – апогей «левых» устремлений Клюева. Ярким свидетельством его взглядов, наряду со статьей «В черные дни», служат несколько его стихотворений, разумеется, не попавших тогда в печать. Ненависть Клюева к русскому самодержавию бурно прорывается, например, в стихотворении «Победителям»: «...Мы вас убьем и трупы сложим В пирамидальные костры». Однако настроения такого рода и в это время соседствуют у Клюева с иными – религиозными.

На этом фоне и начинается его переписка с Блоком. Сохранившиеся сорок четыре письма Клюева (письма Блока утрачены безвозвратно) – важнейшие документы, необходимые для верной оценки взглядов Клюева в период 1907-1911 годов и его формирующейся в то время творческой манеры.

Первая встреча Клюева и Блока произошла, собственно, еще за несколько месяцев до того, как поэт-олончанин обратился к Блоку с письмом. Они впервые встретились... на страницах журнала «Трудовой путь», где в №5 за 1907 год рядом со стихотворением Клюева «Холодное как смерть...» помещено было стихотворение Блока «В час глухой разлуки с морем...».

Именно блоковские стихи, в которых Клюев сразу же уловил родственное ему настроение, побудили его искать знакомства с известным петербургским поэтом. Еще весной 1907 года Клюев стремился вступить в переписку с Блоком и, видимо, спрашивал у Семенова петербургский адрес поэта. «Ради Христа, будьте терпеливы, выслушивая меня, – пишет ему Клюев 15 июня 1907 года. – Например, хотя бы насчет спроса про А. Блока – это не потому, что Вас одного мне мало, а потому, что я прочитал в газетах, что Вы «сидите». Ну, и спросил про Блока, не желая бросать стихи». Ясно, что поэт-крестьянин, мечтавший печататься в столичных журналах, остро нуждался тогда в покровителях и хотел видеть в этой роли прежде всего Блока – поэта, чьи стихи были ему особенно созвучны.