Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Толстой сидел на скамеечке, под веревкой, на которой были развешаны поразившие меня своей огромностью синие штаны.

Кое-как разговорились. <...> Я подвинулся поближе и по обычаю радений, когда досада нападает на людей, стал нараспев читать стих: «На горе, горе Сионской...», один из моих самых ранних Давидовых псалмов. Толстой внимательно слушал, глаза его стали ласковы, а когда заговорил, то голос его стал повеселевшим: «Вот это настоящее... Неужели сам сочиняет?..»

Больше мы ничего не добились от Толстого. Он пошел куда-то вдоль дома... На дворе ругалась какая-то толстая баба с полным подойником молока, откуда-то тянуло вкусным предобеденным духом, за окнами стучали тарелками... И огромным синим парусом сердито надувались растянутые на веревке штаны.

Старые корабельщики со слезами на глазах, без шапок шли через

сад, направляясь к проселочной дороге, а я жамкал зубами подобранное под окном яснополянского дома большое с черным бочком яблоко.

Мир Толстому! Наши корабли плывут и без него».

Итак, все, что касается первых двадцати лет жизни Клюева, покрыто туманом, сомнительно, неопределенно. Возможно, из рассказов Клюева о себе удастся когда-нибудь извлечь и крупицы правды. Но в общих очертаниях истоки его биографии вырисовываются уже и теперь. Ясно, например, что Клюев с самой ранней юности был человеком религиозного склада. «Поэт исключительно религиозен», – писал о Клюеве Брихничев в 1912 году; о том же свидетельствуют и письма Клюева к Блоку. Однако почти с уверенностью можно утверждать, что в жизни молодого Клюева преобладали не столько таинственные сношения с сектантами и описанные им позднее необыкновенные приключения, сколько грубые будни провинциальной российской действительности. А.К. Грунтов пишет, что Клюев уже в начале 1900-х годов «стал уходить на заработки в Петербург». По всей видимости, он ездил в Петербург с земляками-вытегорами, сбывавшими в столице рыбу или звериные шкурки. А его духовная жизнь, конечно, не сводилась к одному лишь религиозному чувству: юноша увлекался литературой, сам пытался писать стихи и был, кроме того, весьма чуток к приближающимся раскатам революционной грозы.

Глава 2

РЕВОЛЮЦИЯ 1905 ГОДА

О настроениях и взглядах Клюева в 1903-1904 годах позволяют судить его ранние стихотворения,* [В анкете Всероссийского Союза поэтов Клюев весной 1925 г. указал, что начал писать стихи «лет около двадцати от роду»] напечатанные в сборнике «Новые поэты» (СПб., 1904). Это – первая из известных публикаций Клюева. К сожалению, отсутствуют сведения, которые могли бы пролить свет на историю создания этого сборника, объединившего под своей обложкой стихи начинающих поэтов «из народа», на личность его издателя Н. Иванова и отношения между издателем и молодым олонецким поэтом.

Два помещенных в сборнике клюевских стихотворения – это горькие и весьма наивные сетования поэта, остро ощущавшего царящие в жизни разлад, неблагополучие, нарушение естественных связей между Природой и социальным миром. Человек угнетен, унижен, он носит «оковы рабские», охвачен «содомской злобой»; в его душе нет больше места для радости, красоты, любви. Единственное отдохновение для страдающего поэта – сближение с «вольной» и прекрасной Природой:

Я опять на просторе, на воле

И любуюсь красою небес.

…………………………….

В этом царстве зеленом природы

Не увидишь рыданий и слез.

Негодование и гнев поэта нарастают в его стихотворениях 1905 года, вызванных к жизни начавшейся в стране революцией. Они публиковались в сборниках «Народного кружка», который возглавлял П.А. Травин (1877-1942), участник «Суриковского литературно-музыкального кружка», состоявшего из писателей-«самородков». В течение 1905 года «Народным кружком» были подготовлены к изданию пять сборников: «Утро», «Волны», «Прибой», «Огни» и «Звон». Из них успели выйти в свет только первые три. Клюев участвовал в сборниках «Волны» и «Прибой», где были напечатаны пять его стихотворений. Два других стихотворения Клюева предназначались для сборника «Огни», так и не дошедшего до читателей. По сохранившемуся цензурному экземпляру видно, что в одном из стихотворений («Пусть я в лаптях, в сермяге серой...») цензором были вычеркнуты следующие строки: «Века насилья и невзгоды, Всевластье злобных палачей, Желанье пылкое свободы Не умертвят в груди моей», а также строка «Что к свету путь загородил». В другом стихотворении («Мужик») были вычеркнуты вторая, третья, четвертая строфы и последняя строка. Приводим его полный текст:

МУЖИК

Только станет светать – на работу

Мужичок торопливо идет, –

Про свою вековую заботу

Песню скорбную тихо поет:

«Эх ты, жизнь, наша долюшка злая,

Безответный удел мужика,

Ты откуда явилась, лихая,

Подневольная жизнь батрака?

Эх ты, поле, родимое поле,

Что я кровью своею

полил,

Если б был я на радостной воле –

Я б тебя еще больше любил!

Да обрезаны соколу крылья,

Загорожены к свету пути,

Цепью тяжкою злого насилья

Силы скованы в мощной груди!»

……………………………..

Только станет светать – за рекою

Песню жалобно кто-то поет,

И звучит эта песня тоскою

И кому-то проклятия шлет.

Многое в стихах молодого Клюева напоминает творчество крестьянских поэтов XIX века (И. Никитина, И. Сурикова, С. Дрожжина) и их последователей, поэтов-«суриковцев». Муза этих поэтов была жалобной, заунывной. Основная тема их творчества – горемычная бедняцкая доля; ведущий мотив – безысходность. «Долюшка злая», «подневольная жизнь батрака» – эти и другие выражения Клюев как бы заимствует из словаря крестьянских поэтов. С другой стороны, молодой Клюев был, очевидно, знаком и с поэзией русского революционного народничества (Н.А. Морозов, П.Ф. Якубович), и с некрасовской традицией (Л.Н. Трефолев). Гневные бунтарские настроения усиливаются в его стихах 1905 года. Жалобная мужицкая песня начинает звучать угрожающе: «И кому-то проклятия шлет». Освобождение народа от векового рабства – этим благородным пафосом проникнуты клюевские стихотворения революционной поры. Поэт жаждет изменения жизни и верит, что оно свершится с приходом Революции.

Где вы, невинные, чистые,

Смелые духом борцы,

Родины звезды лучистые,

Доли народной певцы?

Родина, кровью облитая,

Ждет вас как светлого дня...

«Порывы кипучие», увлекающие поэта, особенно ощутимы в «Гимне свободе» («Друг друга обнимем в сегодняшний день...»). Однако важно отметить, что даже в 1905 году – в самый апогей революции – Клюев воспринимает ее не только как социальное, но и как религиозное обновление. Бунтарские устремления Клюева были направлены на осуществление его религиозных чаяний (в духе раннехристианских апостольских заветов). Революция представала Клюеву наступлением царства Божьего, а долгожданное освобождение крестьян от нищеты и рабства было для него равносильно воплощению христианского идеала – «братства». Это роднит Клюева с русскими сектантами, религиозность которых выражала, как правило, социальный протест. Молодой Клюев (независимо от того, насколько близок он был к тем или иным сектантским общинам) глубоко усвоил мятежный дух русского сектантства, его «антигосударственность» и «антицерковность». (К официальной церкви Клюев в те годы относился недоверчиво и «православным» себя просил не считать). Встречая «свободу», люди «братски» обнимают друг друга и – в изображении Клюева – наряду с новыми революционными песнями слагают и «новые молитвы» («Гимн свободе»). Эта черта – слияние мятежного и религиозного чувства – выражает основную направленность творчества молодого Клюева.

На революционные события Клюев откликнулся не только свободолюбивыми стихами. Активный сторонник «народного дела», поэт с головой погружается в пропагандистскую работу: на собраниях и крестьянских «сходах» призывает к неповиновению властям, разъясняет решения Всероссийского Крестьянского союза. Есть основания полагать, что в апреле 1905 года Николай Клюев был подвергнут обыску и привлечен к дознанию в связи с тем, что распространял среди служащих станции Кусково Московско-Нижегородской железной дороги прокламации революционного содержания; во всяком случае, из запроса, направленного год спустя олонецким жандармским ротмистром Павловым помощнику начальника Московского жандармского управления в Московском и Звенигородском уездах, явствует, что по этому делу привлекался «некто Клюев». Идет ли речь об одном и том же лице или о разных людях, – не установлено.

В конце 1905 – начале 1906 года Клюев неутомимо продолжает свою деятельность в родных местах – Вытегорском уезде Олонецкой губернии. В январе 1906 года за антиправительственную пропаганду Клюев был арестован и заключен в тюрьму. Четыре месяца (с 25 января по 26 мая) провел он в вытегорской уездной тюрьме, затем был переведен в Петрозаводск, где пробыл еще два месяца (до 26 июля). Это было его первое тюремное заключение.

«Впервые я сидел в остроге 18 годов от роду, – рассказывал Клюев в 1923 году, – безусый, тоненький, голосок с серебряной трещинкой. Начальство почитало меня опасным и «тайным». Когда перевозили из острога в губернскую тюрьму, то заковали меня в ножные кандалы. Плакал я, на цепи свои глядя. Через годы память о них сердце мне гложет...».

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Младший сын князя

Ткачев Андрей Сергеевич
1. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя

Попала, или Кто кого

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.88
рейтинг книги
Попала, или Кто кого

Имперец. Том 4

Романов Михаил Яковлевич
3. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 4

Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Проданная Истинная. Месть по-драконьи

Газлайтер. Том 5

Володин Григорий
5. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 5

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Путь Шедара

Кораблев Родион
4. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.83
рейтинг книги
Путь Шедара

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Возрождение Феникса. Том 1

Володин Григорий Григорьевич
1. Возрождение Феникса
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
6.79
рейтинг книги
Возрождение Феникса. Том 1

Я все еще не князь. Книга XV

Дрейк Сириус
15. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я все еще не князь. Книга XV

Чужая дочь

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Чужая дочь

Черный Маг Императора 6

Герда Александр
6. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 6

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана