Жизнь Шаляпина. Триумф
Шрифт:
Начались заздравные тосты.
Шаляпин, когда очередь дошла до него, сказал:
– Господа! Говорят, у человек пять чувств: слух, зрение, вкус, обоняние, осязание. Это неправда. У человека еще есть одно чувство – пошлость. И сильное чувство! Человек смотрит и видит не то, что слышит его ухо, а то, что слышит его пошлость. Пусть вокруг самые лучшие произведения искусства, пусть вокруг раздаются самые лучшие слова – он воспримет это все своей пошлостью, и все это передается его уму опошленное. Даже там, где нет ничего пошлого, он увидит пошлое, так сильно это чувство, которое он видит и слышит! И во всем-то найдет человек себе пошлость. И одной сплошной пошлостью сделает всю жизнь свою. Никто так ясно не открывал в человеке этого шестого могучего чувства, как Антон Павлович. Никто с такой жалостью к человеку не обрисовал этого чувства, как он. Так выпьем
Всем нам представляется каждый день не таким уж счастливым, как бы нам всем тоже хотелось бы его видеть. Здоровья вам, дорогой и милый Антон Павлович!
19 января отправил письмо Валентину Серову: «Сейчас д-р Трояновский сказал мне о твоем желании слышать меня в «Демоне». Дорогой друг мой, если бы ты знал, как я счастлив, как я счастлив! Слава богам, ты здоров. Иди, пожалуйста, в ложу бельэтажа с левой стороны, номер 5. Там будут сидеть: Немирович-Данченко с женой, Максим Горький с женой и некий Пятницкий. Они все будут предупреждены об этом и будут крайне счастливы тебя видеть в своей компании».
20 января – снова «Демон», в бенефисе оркестра. Газеты отметили, что и в этот день публика восторженно принимала «Демона» и конечно же Федора Шаляпина.
И после спектакля – в Петербург.
Часть третья
Почему зашаталась Россия
Глава первая
Размышления и сомнения
После бенефиса Шаляпин послал Горькому в Нижний Новгород семь с половиной тысяч, то есть половину полученного гонорара, на общественные нужды, на поддержку Общедоступного театра, на строительство школы, которую предполагалось назвать его именем. Да мало ли на что нужны были Горькому деньги; он развернул такую бурную деятельность, направленную на свержение существующего строя.
Федор Иванович был далек от политических споров, раздиравших общество. Постоянно занятый своими обязательствами, которым он отдавал всю свою душу, склонный к праздному безделью во время редких минут отдыха, когда можно беззаботно перекинуться в картишки и выпить бокал хорошего вина, Шаляпин старался отмахнуться от мелочей повседневной политической жизни и не забивать себе голову различными программами, авторы которых на разные лады предлагали перестроить государственную жизнь России, отмечая в ней одни неполадки, неурядицы, злоупотребления и другие несовершенства.
Федор Иванович, разъезжая по стране и встречаясь с людьми различных убеждений и положения, общаясь в Москве и Петербурге с широким кругом друзей и знакомых, среди которых были и богатые, и не очень обеспеченные, купцы, князья и бароны, люди просто дворянского и просто крестьянского происхождения, бывая на средах, где собирались его друзья-писатели, разговаривая с актерами, музыкантами, режиссерами, все отчетливее ощущал, чувствовал, осознавал, что общество, в котором он живет, накануне каких-то серьезных и глубоких перемен; уже подспудно, незаметно для поверхностного взгляда идут какие-то, ему еще непонятные преобразования. Все очевиднее для него становится и другой фактор – в России, не зная ни устали, ни покоя, самоотверженно и безбоязненно ведется работа по разрушению существующего строя, и люди, которые занимаются этой тайной, подпольной деятельностью, ни перед чем не остановятся, чтобы довести ее до победного конца. Максим Горький, всемирно известный писатель и его друг, был одним из видных организаторов этой тайной деятельности сотен и тысяч людей.
Непрерывное преобразование жизни, вечное поступательное движение ее, когда обветшавшее отмирает и нарождается нечто молодое и сильное, – это закон человеческого существования. Но почему замена одного другим обычно окрашивается такой обильной кровью? Политические убийства следовали одно за другим, а царская охранка вылавливала террористов и жестоко расправлялась с ними. Министры, генералы, губернаторы… И наконец 15 июля 1904 года министр внутренних дел Плеве был убит бомбой, брошенной эсером Сазоновым. Почему-то многие радовались пролитой крови, дескать, избавились от тупого, грубого царского чиновника. Говорят, что даже некоторые генералы пили за здоровье Сазонова… Что же происходит в России?
Особенно обострилось внутреннее положение России в последние годы. Словно проснулись все слои русского общества от глубокой спячки. Общественное движение приобретало ускорение. То и дело вспыхивали студенческие волнения, ни с того вроде бы
Губернатору Слепцову и председателю совещания Алисову объявили выговор за то, что допустили вольные речи, смысл которых сводился к одному – «так жить нельзя». В знак протеста против выговора губернатор подал в отставку; Алисов, вся «революционность» которого сводилась к протесту против телесных наказаний, призывал всех собравшихся не таить в себе накопившихся чувств и высказывать откровенно, делиться своими нуждами, планами, предложениями. И вот такой разгром… Оскорбленный после выговора Алисов, как дворянин и кирасир в прошлом, бросился в Крым, к Плеве, чтобы вызвать его на дуэль. Но к Плеве дальше передней его не пустили. Об этом эпизоде в общественной жизни много тогда говорили, все были возмущены хамством и бесцеремонностью Плеве и его помощников. Плеве называли выскочкой, временщиком, а Витте – провокатором: ведь именно он затеял это совещание в Воронеже.
И вот убийство Плеве… А год тому назад в трех уездах Харьковской губернии поднялись крестьяне со своими требованиями, но эти аграрные волнения были подавлены губернатором стрельбой, нагайками, розгами. Тогда же были убиты Боголепов и Сипягин, царские министры.
И Горький тогда еще говорил, что чем враждебнее будет правительство относиться к своим согражданам, в чем-то не согласным с их действиями, тем ожесточеннее будет сопротивление. Так оно и получилось. Происходили какие-то тайные земские съезды, на которых вырабатывались какие-то таинственные резолюции. Увеличивалось количество подпольных организаций, ставивших перед своими членами террористические цели и задачи. Многих из них выловили, уничтожили, но это не испугало подпольщиков. И в начале 1904 года Каляев в Кремле средь бела дня убил дядю царя, великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатора Москвы. Да, великий князь не пользовался в Москве уважением, более того, поговаривали об оргиях, которые он устраивал, о самодурстве, о половых извращениях, из-за которых якобы оставила его жена, навестившая, кстати, Каляева в тюрьме, в знак благодарности, как шутили беспардонные шутники, но почему люди возлагают на себя право быть судьями над другими людьми… Да, и Плеве, может, был не самым умным и справедливым царским чиновником, но почему его надо убивать… Конечно, Горький не раз говорил, что русская революция будет пострашнее всех прежних революций, это будет такой ураган, по его словам, который многое просто сметет и немногие уцелеют. Подобные предсказания не нравились Шаляпину. У него дети…
Что же происходит в России? Почему зашаталась великая держава? Развязанная Японией война унесла много жизней, а либералы и радикалы посмеиваются над патриотическими статьями в «Новом времени», дескать, Суворин и во время русско-турецкой войны четверть века тому назад пел все те же возвышенные песни. А ведь Суворин всего лишь призывает общество к тому, чтобы оно было внимательнее к солдатам и офицерам, которые на Дальнем Востоке защищают честь России, защищают железную дорогу, с большими жертвами построенную в Маньчжурии русским народом, на деньги русских налогоплательщиков.