Жизнь взаймы (в сокращении)

Розенфелт Дэвид

— Что нам делать, Фрэнк?

— Ждать. Сейчас мы больше ничего сделать не сможем.

— Мы можем уехать, — сказала она. — Я заберу тебя прямо сейчас, и мы уедем. Нам давно надо было уехать.

— Сьюзан, нас могут найти в любом месте.

— Килмер? Килмер нас найдет?

— Килмер — это не наша забота, — ответил он.

— Кажется, у меня кое-что есть, — сказала Элли, повесив трубку.

Я как раз набирал номер, но остановился.

— Что?

— Женщина по имени Сьюзан

Донован сказала, что не знает вас и что ее муж вас тоже не знает, хотя я даже и не знала, что она замужем!

— И все? — спросил я.

Элли покачала головой:

— Нет. Ее голос звучал… странно.

— В каком смысле странно?

— Ричард, эта женщина была напугана.

— Мы знаем что-нибудь о ней или о ее муже?

Она покачала головой:

— Пока нет. Но я поищу в Интернете.

Женщина, которая меня не знает, боится моего звонка? Чепуха какая-то. Но я не имел ничего против того, чтобы Элли продолжала идти по этому следу. Мой улов был не лучше. Я, как выяснилось, один раз звонил в винный магазин на Манхэттене и два раза — в «Автозапчасти Джефферсона», рядом с городом Дамарискотта. Ничего подозрительного.

Покончив со своими звонками, Элли подошла ко мне и стала наблюдать, как я проверяю последние номера из своей части списка.

Как всегда, я делал заметки.

— Нашли что-то интересное? — спросила она.

— Боюсь, ничего существенного, — ответил я.

— Тогда зачем эти заметки?

— Я журналист. Мы так работаем: все записываем.

Мой последний звонок был сделан по номеру, начинавшемуся с 212, что означало Манхэттен. Включился автоответчик: «Это доктор Филипп Гарбер. Я веду сеанс и не могу подойти к телефону».

Я назвал свое имя и повесил трубку с чувством, что только что позвонил психотерапевту. Я решил поискать в Гугле.

Как оказалось, доктор Гарбер был далеко не простым психологом: он возглавлял Институт психоанализа.

Проверка телефонных номеров больше ничего интересного не принесла: я был разочарован. Но у Элли была иная точка зрения:

— Я чувствую, мы уже кое-что раскопали, — сказала она.

Как же хорошо, когда рядом оказывается кто-то настолько иррациональный! С тех пор как исчезла Джен, я со всеми вел себя как псих. Комментарии, которые делала Элли, заставляли меня играть роль циника-реалиста.

— И что же такое мы раскопали?

— Если вы все время были вместе с Джули, нам надо знать, что с вами произошло. И теперь у нас есть пара зацепок.

— Есть?

Она утвердительно кивнула.

— Сьюзан Донован и этот психолог.

— Но вы понимаете, что они могут не иметь к нам никакого отношения.

Она посмотрела на меня как на идиота.

— Какой смысл тратить силы и время на такие мысли?

Я не нашелся с ответом.

— Хотите поужинать сегодня пораньше?

— Ричард, вы совершенно не обязаны со мной нянчиться.

— Это значит «нет»?

Она улыбнулась.

— Не значит. Просто я не хочу быть обузой.

— В ближайшее время вам это точно не грозит.

— Хорошо. Где все эти потрясающие итальянские рестораны, которыми славится Нью-Йорк?

Я отвел ее в «Пеппино», отличный ресторан на Хадсон-стрит, в Уэст-Виллидж. Это был один из той сотни ресторанов Нью-Йорка, которые одновременно пользовались бешеной популярностью и были совершенно неизвестны. Мы решили, что найдем другую тему для разговора, кроме исчезнувших из нашей жизни людей, но продержались не дольше, чем потребовалось официанту, чтобы огласить список блюд дня.

Мы не придумали ничего нового, но это все равно был самый приятный вечер за последнее время. С Элли было так легко, она была так остроумна! Вылитая Джен.

После ужина мы поймали такси, чтобы отвезти Элли в гостиницу. Она посмотрела в окно на переполненные народом улицы и бесконечные вереницы огней и сказала:

— Когда-нибудь я смогу полюбить этот город.

Я прекрасно понимал, что она имеет в виду. Невозможно что-то полюбить с той постоянной болью и пустотой, которая была в нас обоих.

Когда я вернулся к себе, на автоответчике горела лампочка: новое сообщение. «Ричард, это Филипп Гарбер. Я очень рад, что вы позвонили. Вы можете перезвонить мне в любое время или, если вам так удобнее, приходите завтра к одиннадцати ко мне в офис, я освобожу для вас время. Надеюсь, с вами все в порядке».

Я прослушал сообщение четыре раза, пытаясь уловить каждый нюанс. Он обращался ко мне «Ричард», а себя называл «Филипп». Он, что меня удивило, был рад моему звонку. Тот факт, что он был готов выделить время для встречи со мной, говорил о многом. Как и то, что он не сообщил адрес своего офиса.

Может быть, я уже бывал там. Может быть, я уже двадцать лет подряд хожу к нему на терапию.

Может быть, Филипп Гарбер — мой кузен или брат.

Лексингтонский институт психоанализа располагался в четырехэтажном особняке из коричневого камня на Восточной Шестьдесят восьмой улице, неподалеку, как этого и следовало ожидать, от Лексингтон-авеню. Такой особняк могли бы назвать «домом» только богатые, очень богатые люди — он наверняка стоил много миллионов, даже если его продали «по дешевке».

Здание показалось мне смутно знакомым. Подавленное воспоминание? Может быть, мне удастся до него добраться…

Кабинет доктора Гарбера располагался на четвертом этаже. Сам доктор был моложе, чем я ожидал, лет сорока. Он встретил меня улыбкой и рукопожатием.

— Ричард, спасибо, что зашли. Рад вновь вас видеть, — сказал человек, которого я видел первый раз в жизни. В холле рядом с кабинетом стоял кофейный аппарат.

— Как всегда — черный, с одной порцией сахара?

Я кивнул. Определенно он меня знал.