Жизнь взаймы (в сокращении)
Шрифт:
— А здесь я не стану спорить, — сказал Хэнк добродушно.
Кентрис отвез этого загадочного типа в мотель и подождал, пока Хэнк отведет его в комнату.
— Переночуйте здесь, посмотрим, что принесет нам утро, — сказал Кентрис. — Вы не возражаете?
— Конечно, нет, — сказал тип. — Я очень устал.
Хэнк запер дверь.
— А если он захочет есть? — спросил Кентрис.
Хэнк пожал плечами.
— В номер еду не подаем.
Как оказалось, этому человеку не понадобилось никакой еды, потому что он был мертв меньше чем через час
И арестовавший его полицейский, и Кентрис были убеждены, что он не был вооружен и что дверь была заперта снаружи. Выстрела никто не слышал. После расследования полицией штата всем полицейским и Кентрису вынесли выговор.
Через две недели после обнаружения тела выяснилось, что этот Дэниэл Ричардсон на самом деле Ларри Коллинз из Нормана, Оклахома, адъюнкт-профессор математики в Университете Оклахомы. Тремя неделями раньше он исчез из дома. Ни его семья, ни тамошняя полиция не понимали причины.
Когда Кентрис дочитал статью Ричарда, Хэнк спросил:
— Знакомо, да?
— Стоит приглядеться, — ответил Кентрис. Статья имела ссылку на предыдущую статью на ту же тему, и Кентрис вспомнил, что даже что-то где-то слышал, но не обратил внимания, ибо до этого момента не связывал статью с тем, чем занимается. Однако Донованы были убиты меньше чем в десяти милях от его кабинета, так что вот и связь.
— На кого вы работаете, на КГБ? — Этим вопросом встретил меня Марк Кук, когда я вернулся домой после ужина с Элли. Последние три часа он занимался тем, что проверял мою квартиру на наличие «жучков».
— Что вы хотите сказать?
— Кто-то слышит каждое слово, которое вы произносите в этой квартире, и видит каждое ваше движение. Этот кто-то отлично знает, что ему нужно, и пользуется практически неограниченными денежными ресурсами.
— Квартира прослушивалась, — сказал я, вычленяя смысл.
— Лет двадцать пять назад американское правительство построило в Москве огромное новое здание для посольства. В процессе строительства русские понаставили повсюду «жучков», даже в фундамент. Американцы обнаружили это дело и не стали въезжать в новое здание.
— И что?
— А то, что по сравнению с вашей квартирой в том посольстве было чисто.
— Не поговорить ли нам вне стен квартиры? — спросил я.
— Теперь уже не важно, я все обезвредил. Пришлось немало повозиться.
— Значит, они знают, что мы знаем.
Кук пожал плечами.
— Знали с той самой минуты, как я начал искать. Смотрели, как я работал. Я даже показал им средний палец.
Я не нашелся что сказать, и он продолжал:
— Серьезное оборудование: вы имеете дело с серьезными людьми. Некоторые штуки настолько впереди прогресса, что мне пришлось даже позвонить кое-каким друзьям, чтобы их опознать.
Он протянул мне
— Что это? — спросил я.
— Видеокамера. Включается от температурных колебаний, вызываемых теплом вашего тела. Таких было одиннадцать.
— Невозможно узнать, кто получал картинки?
Он покачал головой:
— Совершенно невозможно. А если бы и был какой-то способ, то эти люди достаточно умны, чтобы запутать следы.
Это все сильно меня потрясло, но шок постепенно начинал вытесняться гневом. Который, впрочем, смешивался с чувством облегчения. Значит, я не сумасшедший. За исчезновением Джен стоят некие внешние дьявольские силы. Я не знаю, как им удалось стереть все следы Джен из моей жизни, но я это выясню. Чего бы мне это ни стоило.
Когда Кук ушел, я позвонил Крейгу Ланглу и рассказал о «жучках». Он тихо свистнул.
— Ты не знаешь, кто этим занимается?
Я ответил, что у меня есть основания полагать, что статья, о которой я с ним говорил, была о Шоне Ласситере, и попросил его узнать, что поделывает Ласситер сейчас.
— Может быть, Ласситер как-то в это замешан.
— Это бы меня не удивило, — сказал он. Он кое-что делал для той, первой статьи о Ласситере. — Я проверю.
Элли существовала на более высоком эмоциональном уровне, чем я. Чувствовала она то же, что и я, но куда более интенсивно. Когда я рассказал ей о «жучках», она была оскорблена сильнее, чем я, но и полегчало ей просто до дрожи.
— Вот все и подтвердилось, — сказала она, — и то, что этот тип действительно следил за тобой, и убийство Донованов. Теперь у нас есть реальный противник.
И снова она, казалось, не хотела обратить внимание на тот факт, что этот противник продемонстрировал способность к хладнокровному убийству.
— Надо ехать в Ардмор, — сказал я.
Ехать в Ардмор было мучительно. Я словно бы возвращался в места самых страшных моих кошмаров.
Элли хватило чуткости оставить меня наедине с моими мыслями — почти всю дорогу мы ехали в молчании. Без сомнения, она тоже была захвачена эмоциями. Конечно, она мне верила, но при всем при том вовсе не факт, что ее сестра имела ко всему этому отношение, кроме потрясающего внешнего сходства.
Когда мы миновали плакат «Добро пожаловать в Ардмор», Элли накрыла мою руку своей — а рука моя лежала на руле.
— Теперь все будет хорошо, — сказала она.
— Определенно, уже пора, — улыбнулся я.
Сначала мы заехали в магазин на окраине города, куда заходили мы с Джен и где я расспрашивал продавщицу. Я свернул на стоянку, и Элли спросила:
— Вы здесь были?
— Да. Дважды. — Потом я улыбнулся. — Или больше. Или никогда. Или это место — плод нашего воображения.
Мы вошли. Внутри все было так же, как и в прошлый раз, и та же женщина сидела за кассой. Ее лицо засияло.